В прокате «Игра в имитацию» — байопик изобретателя компьютера Алана Тьюринга с Бенедиктом Камбербэтчем о том, как Великобритания выиграла Вторую мировую войну. Конец 30-х годов прошлого века. Алан Тьюринг, молодой криптограф, привлечен британским правительством к взлому немецкой шифровальной машины «Энигма». Быстро завладев, благодаря могучему интеллекту, инициативой в группе, состоящей из математиков и лингвистов, аутичный Алан приступает к созданию вычислительной машины, которая поможет расшифровать меняющийся раз в сутки код быстрее, чем это сделал бы живой человек. Об этом передает ДВ-РОСС.

«Энигма» будет взломана, машина Тьюринга станет прототипом современного компьютера, а ее изобретатель в 1950-х покончит с собой после обвинений в гомосексуализме.

Байопик про отца «протокомпьютера» — тема беспроигрышная, даже странно, что первый игровой фильм о нем появился только сейчас. Этому, впрочем, есть простое объяснение.

Тьюринг был несомненным гением математики и при этом совершенно трагической фигурой.

Посмертного помилования, как гласит финальный титр, он удостоился лишь в нынешнем веке, в 2013 году. Вероятно, именно этим событием и был инспирирован фильм. Любопытно, что режиссером картины был выбран норвежец Мортен Тильдум, чей самый известный фильм — экранизация романа Ю Несбё «Охотники за головами», бойкий, хоть и слегка нескладный неонуар. Сценаристом же стал молодой американец Грэм Мур, чьей самой заметной заслугой является молодежный сериал «10 причин моей ненависти».

Отсутствие привычки авторов картины к масштабным формам чувствуется с первых же кадров. Несмотря на то что действие охватывает целую эпоху, «Игра в имитацию» постоянно пытается сузить границы сцены — до школьной столовой, домика дешифраторов «Энигмы» или кабинета следователя, которому Тьюринг рассказывает свою непростую историю.

К сожалению, эти три линии так и не сплетаются в единую историю, остаются разрозненными и очень разными по качеству фрагментами повествования. Самый крупный — про войну: бойкий, но аккуратный исторический детектив, которому легко простить даже очевидную глупость (вроде способа, которым взламывают «Энигму»).

Флешбэки в детство, напротив, похожи на пастельную европейскую драму о закрытой школе, которая так и не детонирует хоть какой-нибудь кульминацией.

Наконец, рамка, посвященная преследованию Тьюринга за гомосексуализм, странным образом будто бы стесняется выбранной темы, обозначая любые личные отношения ученого фигурами многозначительного умолчания.

В теории упорядочить весь этот величавый бардак должен был взятый на главную роль Бенедикт Камбербэтч, который с явным удовольствием устраивает что-то вроде бенефиса, избавленного, судя по всему, от режиссерского контроля.

Актер действительно вполне убедительно смотрит в пол и заикается, как только речь заходит о его ориентации, и прекрасно играет заносчивость в сценах, посвященных математике.

Однако набор красок, которыми он рисует Тьюринга, полностью соответствует тому, который был использован Камбербэтчем в принесшем ему славу «Шерлоке», хотя и немного отредактирован: если Холмс — высокоактивный социопат, то Тьюринг скорее социопат пассивный.

Впрочем, игра Камбербэтча скорее профессиональная, чем вдохновенная, это отдельный, четвертый сюжет, не имеющий, по большому счету, отношения к великому изобретателю.

В результате «Игра в имитацию» оказывается не самостоятельным произведением, а этой самой имитацией фильма, которой притворяется не очень ловкая компиляция «оскаровских» тем. Так что если в картине и есть какая-то польза, то она в том, что фильм убедительно демонстрирует, как попасть в номинанты. Итак, необходимы война (победа в которой на этот раз полностью приписана Великобритании), высокие технологии и немного гомосексуализма.

Ярослав Забалуев, «Газета.ру»