Люди в посёлке Горный в Хабаровском крае умирают от загрязнения организма тяжёлыми металлами после прошлогодней аварии на местном ГОКе, но власти ничего не хотят видеть
http://lutsevitch.livejournal.com/2870.html
http://www.svobodanews.ru/content/transcript/24590205.html
Что происходит в посёлке Горный пыталось разобраться Радио Свобода
Жительница посёлка Горный, учительница истории Алла Третьякова: «У меня и у супруга обнаружена ртуть, превышает в 6,5 раз. У меня брали волосы на анализы. Я даже на фабрике не работаю, я стою у доски, я учитель, откуда во мне такая ртуть? Во мне кадмий, во мне натрий и остальные все химические элементы таблицы». Со времени аварии прошёл уже почти год, что сейчас происходит в поселке Горный? Ничего. Тишь, гладь и божья благодать
Ирина Лагунина: Жители посёлка Горный Солнечного района Хабаровского края жалуются на то, что местные власти до сих пор не ликвидировали последствия прошлогодней аварии, в результате которой посёлок залило отходами шламонакопителя местного горно-обогатительного комбината. Шлам попал в почву и воду. У людей начались проблемы со здоровьем. Местные власти закрывают на это глаза. О ситуации в посёлке Горный рассказал в своем блоге правозащитник, дальневосточный координатор движения «Белая лента» Сергей Луцевич. С подробностями – Любовь Чижова.
Любовь Чижова: В августе прошлого года после сильнейших дождей в посёлке Горный Солнечного района разлилась река Силинка. Прорвало дамбу местного горно-обогатительного комбината, на котором уже более 40 лет перерабатывают олово и медь. Отходы предприятия – так называемый шлам – смешались с водой и залили посёлок. Жительница посёлка Горный, учительница истории Алла Третьякова рассказала о том, что происходит в посёлке спустя 9 месяцев после аварии, и о том, что люди всё чаще стали жаловаться на здоровье…
Алла Третьякова: 11 августа в результате сильнейших дождей была сорвана дамба на шламонакопителе местной горнорудной фабрики. Шламы, которые лежали, была законсервирована этой дамбой, 40 лет они точно лежали, всё это ушло на посёлок. Шёл вал с химическими соединениями отходов по посёлку. Большая часть прошла по частным домам. Снесены были дачные участки, пострадали частные дома, в частности, моя подруга, первый дом принял удар около моста. Снесло всё, огород полностью снесло, дом весь перекорежило, переломало. У них в собственности 16 соток было и дом 120 метров квадратных. Когда это произошло, как только спала вода, конечно, по этим шламам мы ходили, помогая им сохранить хоть какие-то остатки имущества. Нас рвало, тошнило, голова кружилась, но мы не могли понять, что это такое, толком не соображали даже.
Мы не знали на тот момент, что это дамбу прорвало, мы думали, что вода обильная переполнила русло Силинки и обычное наводнение. А то, что это были химические отходы, отрава, опасная для жизни и здоровья, мы в то время не понимали.
Любовь Чижова: Что власти предприняли для того, чтобы минимизировать последствия аварии, минимизировать последствия того, что шламонакопитель прорвало и шлам по сути залил ваш посёлок?
Алла Третьякова: У нас в Горном были представители всех уровней власти. Было сказано как: расчистить завалы, потому что был перекрыт мост через речку. Мусор вывозился крупный. Речь шла о том, что пройдёт рекультивация территории, особенно пострадал школьный двор, школьный стадион, потому что школа первая находится от горнорудной фабрики. Всё это было затоплено. Когда вода сошла, полностью весь двор и стадион были покрыты слоем шламов. Но никакой рекультивации не было. Из посёлка был вывезен крупный хлам, то есть это были разбитые дачные домики, частично ограждения частного сектора и всё. Более того, искорежённые места проезда были подсыпаны теми же самыми шламами. И в этот же период, конец августа – начало сентября, у нас по центральной улице прокладывался газопровод, и газопровод засыпался теми же самыми шламами.
Любовь Чижова: Со времени аварии прошёл уже почти год, что сейчас происходит в посёлке Горный?
Алла Третьякова: Ничего. Тишь, гладь и божья благодать. Мы состоим в плотной переписке с властями, пишем президенту, премьер-министру, в Министерство здравоохранения Хабаровского края, потребнадзор Солнечного района, потребнадзор хабаровский. Конкретно 2 мая ко мне по моей личной просьбе приезжали дозиметристы, замеряли ртутный фон у меня в квартире и в школе. Потому что у меня и у супруга обнаружена ртуть, превышает в 6,5 раз. У меня брали волосы на анализы. Я даже на фабрике не работаю, я стою у доски, я учитель, откуда во мне такая ртуть? Во мне кадмий, во мне натрий и остальные все химические элементы таблицы.
Любовь Чижова: А что происходит со здоровьем жителей посёлка?
Алла Третьякова: Вы знаете, люди в большинстве своем не могут толком понять, что происходит. У нас в этом году столько смертей, мы каждую неделю хороним. Оказывается, марганец, верхняя граница, у тех людей, кто сдали дорогой, 4 тысячи стоит, анализ, мы получили результаты, которые многое объясняют в нашем самочувствии. Мне непонятно, почему у меня рвота, почему головокружение, почему теряю координацию движений на уроке, почему я слепну, у меня красные глаза, у меня кровавые сосуды, я глохну постепенно, как 90-летняя старуха, дети отвечают, а я переспрашиваю постоянно.
Любовь Чижова: Анна Александровна, это правда, что местные врачи не давали направления людям на анализ крови и все анализы вы сдавали платно?
Алла Третьякова: Я вам более скажу: я получила этот результат, пришла к местному участковому врачу. Показываю анализ, говорю: дайте мне направление в диагностический центр. Мне рекомендовано пройти 9 специалистов и 11 всевозможных анализов. Она швыряет мне этот результат и говорит: я понятия не имею, где вы что сдавали и что проходили. Мне это ни о чем не говорит. Я начала настаивать, я человек с высшим образованием, меня очень сложно просто взять и послать далеко и надолго. Она выписывает направление и пишет – остеохондроз. Направляет в диагностический центр города Комсомольска. Я приезжаю туда, мне говорят: я не вижу причин выдать вам больничный лист. У меня давление 200. Я приезжаю в диагностический, мне там плохо. Меня поднимают и кладут сразу к Ирине Петровне, это заведующая диагностикой для взрослых. Она меряет мне давление и говорит: что у вас там в Горном происходит? Мне не нравится, как работает ваше сердце. Я ещё знаю о том, что пришла четвёртого на приём к ней, а третьего туда пришла моя коллега, учитель географии, 38 лет. Её госпитализируют, и она умирает в час ночи. Её даже не вскрывали.
Любовь Чижова: Это была жительница посёлка Горный Солнечного района Хабаровского края Алла Третьякова. С представителями администрации посёлка связаться не удалось. О ситуации в Горном написал в своем блоге координатор движения «Белая лента» на Дальнем Востоке, правозащитник Сергей Луцевич. Ему пока также не удалось пообщаться с местными чиновниками и выяснить, почему жителям посёлка Горный не дают направления в медицинские учреждения и не убирают из посёлка остатки шлама, хотя обещали это сделать ещё в прошлом году….
Сергей Луцевич: То, что мы увидели, ликвидации не было никакой. Более-менее подрасчистили наносы шлама на улицах посёлка, причём не вывезли, а растащили по посёлку. Например, осенью прошлого года прокладывали газопровод и засыпали именно этим шламом. И до сих пор в посёлке видно, как шлам лежит слоями.
Любовь Чижова: Благодаря вам мы узнали о том, что местные жители жалуются на проблемы со здоровьем.
Сергей Луцевич: Мы смотрели результаты медицинских обследований, жителям пришлось обследоваться в частных лабораториях, так как ни поликлиника посёлка Солнечный, это районный центр, ни Комсомольск-на-Амуре, ближайший город, без направления обследования не делали, местный терапевт направления не выписывала. Людям пришлось в Хабаровске делать анализы на свои средства.
Любовь Чижова: Судя по рассказам местных жителей, власть вяло реагирует на жалобы и ничем, собственно говоря, не помогает.
Сергей Луцевич: Мы планируем ехать в посёлок Солнечный, разговаривать с главой Солнечного района, непосредственно отвечающего за посёлок Горный, и хотим получить ответы по этому поводу.
Любовь Чижова: Были у вас раньше какие-то попытки связаться с кем-то из чиновников?
Сергей Луцевич: Чиновники вяло идут на контакт. Единственный контакт получился в декабре прошлого года, с нами вышли на связь представители хабаровской краевой Думы. Диалог получился ни о чём, результатов никаких не было.
Любовь Чижова: У людей есть какие-то конкретные требования? Понятно, они хотят разобраться с тем, что у них со здоровьем, а ещё есть какие-то требования?
Сергей Луцевич: Сейчас уже единственное требование – получить нормальное жильё. Потому что люди выселены из домов, квартир, и жить в экологически благополучных районах. Насколько я знаю, в сентябре 2011 года шла речь об отселении жителей посёлка Горный, сейчас опять тишина. Как сказал представитель краевой Думы Сергей Хохлов, пройдеё снег, сам всё смоет. Сейчас ничего никак не делается.
Любовь Чижова: Что вообще из себя представляет посёлок Горный?
Сергей Луцевич: На данный момент половина домов заброшены, заколочены, некоторые 3-4-этажные дома полностью стоят пустые. Горно-обогатительный комбинат на данный момент стоит. Большинство жителей – бывшие работники комбината. И сопутствующие сферы – школа, детские сады, поликлиники. Сейчас людям приходится выезжать за пределы посёлка на работу, посёлок фактически уже умер.
Любовь Чижова: Чем вы пытаетесь помочь людям, есть какой-то конкретный план действий?
Сергей Луцевич: Первого мы уже добились – подняли интерес общественного мнения к этой проблеме. Следующим шагом планируем диалог с администрацией Солнечного района, добиться от них конкретных ответов, что они сделали, что они хотят делать. И в конечном итоге поддержать требования жителей посёлка на отселение.
Любовь Чижова: Рассказывал дальневосточный правозащитник, координатор движения «Белая лента» Сергей Луцевич. Президент Союза «За химическую безопасность» доктор химических наук Лев Федоров напоминает, что аварии, подобные той, которая произошла в посёлке Горный в прошлом году, случаются на всех российских горно-обогатительных комбинатах, построенных ещё в советское время. Их последствия почти никогда не ликвидируются, жители окрестных населённых пунктов жалуются на здоровье, но честной и объективной официальной медицинской статистики о влиянии шлама на здоровье людей нет. Говорит Лев Федоров…
Лев Федоров: Отбросы любого производства промышленного можно назвать шламом. Просто там жидкости часто довольно много и словом «отходы» это не называют, а называют шламом. Вы берёте горную породу, там же много чего, оттуда вытаскиваете, предположим, золото. Золото вы вытаскиваете с помощью цианида. Золото вы отправили в государственное хранилище, а всё это цианидное хозяйство и вся горная порода вместе – большой ком мусора, вы можете назвать это шламом. Он валяется.
Любовь Чижова: Часто ли случаются в России подобные аварии?
Лев Федоров: Даже мы делали в Дзержинске, недалеко от Оки, отравляющее вещество иприт и отравляющее вещество люизит, иприт и люизит отвезли военным на склад, а отходы этого все всю долину заняли. Называется Белое море. Привезли туда летом прошлого года предыдущего президента. Он сделал вид, что он не заметил, они там обсуждали экологию. Но все эти отходы от производства иприта и люизита токсичные и валяются на берегу реки.
Любовь Чижова: А как на людей они действуют?
Лев Федоров: Самым разным образом. Рак – это самое простое. Поэтому медицинскую статистику вы никогда не найдете честную в местах производства всякого, любого вредного.
Любовь Чижова: А какой совет можно дать людям, которые живут возле опасных производств, где периодически случаются аварии?
Лев Федоров: Совет один: заставить власть всё это ликвидировать. Бороться везде придётся, но понимать, что перед тобой очень серьёзная вертикаль.
Любовь Чижова: Как минимизировать этот ущерб, возможно ли это сделать?
Лев Федоров: Держаться подальше, больше ничего. Способы борьбы с системой всё-таки существуют какие-то. Я вам могу назвать один из способов. Знаете, есть анекдот: лучше сорок раз по разу. Мне очень нравятся люди, которые собирают подписи. Соберут тысячу подписей и рады. Потому эту тысячу подписей в конверт и в администрацию президента посылают. Не надо тысячу подписей собирать, а надо тысячу писем послать в администрацию президента. Пусть они сдохнут от злости, но они на тысячу писем должны дать тысячу ответов, что ваше письмо мы выкинули в корзину. Совсем другой подход. И в администрации президента есть правило: если из одного места очень много писем, надо посмотреть, что происходит. Так в Рязанской области один химический завод мы придушили таким образом.
Любовь Чижова: Это был руководитель президент Союза «За химическую безопасность», доктор химических наук Лев Федоров.
«Радио Свобода», 22.05.12
Добавить комментарий