Бике Депоортер 26 лет, она молодой фотограф из Бельгии, успевшая, однако, стать автором множества публикаций и выставок в Европе, в том числе персональных. Самый известный из её проектов, «Ou menia», посвящён России. В 2008 году Бике вышла из поезда в Иркутске и отправилась на электричке по маленьким станциям Транссибирской магистрали, не зная ни слова по-русски. Три месяца путешествий по Сибири превратились затем в серию фотографий и книгу.

Кадры из безвестных сибирских деревень вызвали самые разные эмоции у европейских и российских зрителей. Бике Депоортер рассказала радиостанции «Свобода», почему доверяет русским, и почему её фотографии на самом деле – не о бедности и трудной жизни в России.

— Почему вы выбрали такой маршрут, Транссибирскую магистраль?

— Это был мой дипломный проект, и я хотела попутешествовать, выполняя его. Для меня Россия была очень большой страной, о которой я мало что знала. Знала, например, что там холодно. И когда я решала, какую тему выбрать для проекта, я решила поехать туда. Я знала только, что хочу путешествовать по Транссибирской магистрали на поезде, потому что мне было интересно, каково там. Я выходила в маленьких городах, фотографировала людей. Железная дорога просто была моим ориентиром, потому что нужен был транспорт, а у меня не было денег, чтобы арендовать машину, да и мне очень хотелось путешествовать именно так, потому что в поезде много людей собирается вместе в одном помещении на несколько дней, и это очень интересно. Я всегда путешествовала в плацкарте, потому что хотела всё время быть с другими людьми.

— Сколько времени вы провели в дороге?

— Я была в России три раза, в сентябре и ноябре 2008 года и в марте 2009-го. Сначала я ехала из Москвы в Иркутск в течение четырёх дней, после у меня было три недели на то, чтобы вернуться в Москву. Каждый день я садилась в электричку и приближалась к Москве. Во второй раз я поехала из Иркутска во Владивосток, и у меня снова было три недели на то, чтобы вернуться в Иркутск, где я села на самолёт и вернулась в Бельгию. Каждый день я проводила минимум три часа в поезде.

— А люди, с которыми вы вместе ехали, пытались с вами заговорить?

— Я не говорю по-русски, у меня был с собой словарь. И только одна девушка в Москве, с которой я познакомилась через Интернет, говорила по-английски, и она написала для меня табличку на русском: «Я Бике Депоортер, я фотограф, каждую ночь я ищу ночлег, вы можете помочь мне?» И ещё она написала обо мне своим знакомым. Я выходила из поезда с этой табличкой, люди читали её, кто-то мне помогал. Кто-то звал меня поесть вместе с ними в поезде. Это было очень тёплое ощущение. И, наверное, за всё своё путешествие я встретила только двух человек, говоривших по-английски. Я не ездила в большие города, я останавливалась только в маленьких. Там мне уютнее, и мне кажется, там безопаснее. Я оставляю вещи на вокзале, хожу по городу, фотографирую людей, показываю им свою табличку. И я лучше чувствую себя в маленьком городе. Думаю, там люди более дружелюбны.

— Как реагировали люди, когда они видели вашу табличку?

— Очень многие были очень дружелюбны, я была очень удивлена. Бывало, они просто говорили мне: «Хорошо, приходи к нам». Они просто доверяли мне, а я доверяла им, и так начинались замечательные ночи.

— И вы всегда оставались у кого-то только на одну ночь?

— Да, только на одну ночь.

— Вас что-то удивляло в этих людях, в том, как они жили?

— Меня очень удивляло то, что эти люди мне доверяли так легко, ведь я не могла разговаривать с ними. Но каждая ночь становилась великолепным опытом. Оказалось, что даже не зная языка, можно сблизиться с людьми. И часто уже после нескольких часов, проведённых вместе, они смотрели на меня как на члена своей семьи. Иногда мы спали на одной кровати, потому что большинство людей, у которых я ночевала, были очень бедными. Даже если у них не было места для меня, они отдавали часть своей собственной кровати. Я спала на диванах, на полу… Мы пили много водки! Почти каждый раз. Мне это нравится! Это было весело, но к тому же и очень тепло. В России постоянно празднуют что-то!

Все, у кого я ночевала, жили в очень маленьких домах, с одной или двумя комнатами. И все спали в одной комнате, близко друг от друга. Я не привыкла к такому, это было очень необычно. Они живут всё время рядом и очень хорошо друг друга знают, очень близки друг другу. И они вели себя со мной очень открыто, позволяли мне тоже стать ближе. У меня остались очень хорошие воспоминания об этом. Многие люди приглашали меня пойти с ними в баню, и там я тоже могла фотографировать их. Были очень интимные моменты, люди мыли друг друга, это было очень необычно для меня. Думаю, они видели, что я очень их уважала, и доверяли мне. Они относились ко мне просто как к человеку, а не как к фотографу, и не боялись, что я сделаю что-то плохое с этими фотографиями.

— Вы помните первого человека, который приютил вас?

— Это была девушка в электричке из Иркутска в Черемхово. Кажется, её звали Юлия. Я сказала ей, что она очень красивая, очень необычная: мне понравилось выражение её лица, как она смотрела на мир вокруг себя. Думаю, ей было 18-19 лет. Я фотографировала её в поезде, и она была очень дружелюбна. Тогда я показала ей табличку. Она не говорила по-английски, но попыталась сказать мне, что когда мы доедем до её города, я могу прийти к ней. Я познакомилась с её родителями, и они сказали, что я могу переночевать у их знакомой учительницы. У неё был сын. Они ужинали, разговаривали, я фотографировала их… Это какие-то простые вещи, но я и не хотела, чтобы они специально делали что-то для меня, я хотела, чтобы они жили своей жизнью при мне.

— Вы не выучили немного русского за время путешествий?

— Через три месяца я начала понимать, о чём меня спрашивали.

— У вас возникали какие-то проблемы с людьми, с полицией?

— Иногда возникали, но для меня это не было важно, потому что в целом всё было замечательно. Например, в последний день моего путешествия у меня украли камеру. Это была профессиональная камера. Сама она была не так важна для меня, как снимки, которые в ней хранились. Её украла подруга людей, у которых я ночевала. Я проснулась, обнаружила пропажу и постаралась объяснить им это. Это были двое молодых людей, лет по 18, муж и жена, очень бедные. Думаю, они были безработные. Видимо, они знали, что та девушка продаст камеру в магазине, поэтому они поговорили с продавцами. Думаю, они тоже немного участвовали в таких криминальных схемах. Это был очень небольшой населённый пункт, не помню, какой, и все друг друга знали. Ту девушку они больше не видели. И в конце дня один парень, продавец из магазина, пришёл к нам и рассказал, что она действительно продала ему камеру, и он хотел продать мне её обратно за двадцать евро. Он тоже купил её за двадцать евро. До этого я ходила в полицию.

Они позвонили учителю английского, и она перевела им мои слова. Все были очень любезны. Это было странно, ведь я очень боялась: все говорили мне, чтобы я не связывалась с полицией и не доверяла им. Но это был единственный выход, и я решила попробовать. Полицейские были очень дружелюбны со мной. Я не была рассержена историей с камерой. Та девушка не знала меня, наверное, думала: что за странная девчонка снимает нас. Она продала камеру всего за двадцать евро – наверное, у неё совсем не было денег, может, чтобы кормить своих детей или что-то вроде того. Я не могу сердиться на неё.

Однажды я встретила двух девушек, думаю, они были проститутки. Они ездили по городу на машине с двумя парнями, нашли парня и для меня. Мы ехали в машине вшестером. Мне это не нравилось, но я не могла сказать ничего на русском. Возможно, девушки не были проститутками, но, думаю, они собирались переспать с теми парнями. Однако, когда я постаралась объяснить, что я не хочу этого делать, они взяли меня под защиту, простились с теми мужчинами, мы приехали к ним домой и легли спать.

— А вообще вам не бывало страшно в этих поездках?

— Иногда было, но я не просилась на ночлег ко всем, кого я встречала, я смотрела на людей, немного изучала их, обращалась только к женщинам, женщинам с детьми. Я думаю, всегда можно увидеть, можешь ли ты доверять человеку, или нет. Иногда бывало страшно, потому что я не владела языком. Но в целом, я чувствовала себя нормально. Сейчас я делаю подобный проект в США, и мне гораздо страшнее.

— Почему?

— Не знаю. Очень много наркотиков, оружия везде. Может, это и в России так, но я не видела. Я всегда находила людей, которым могла доверять. В Штатах это гораздо труднее. Может быть, я просто стала старше, и уже не такая смелая, но в России мне было легче доверять людям.

— Вы делаете уже второй такой проект, проводите много времени в пути, находя ночлег в незнакомых местах. Вам не тяжело вести такой образ жизни?

— Бывает тяжело, но я хочу узнавать людей, которых я фотографирую. Я плохо чувствую себя, если я просто делаю фотографию, поворачиваюсь и иду дальше. Я хочу узнавать людей, уважать их как личности. И мне очень нравятся моменты, когда люди ложатся спать: это очень интимные моменты, когда люди находятся в своём личном мире, и мне хочется ловить эти моменты. Мой проект о России – не о том, как люди в России живут. Я не хочу показывать, что они бедные, какие у них дома. Это проект об интимных моментах, о семье, об особых отношениях между мной и людьми, которые принимают меня у себя на ночь. Да, эти люди живут бедно, и я не собираюсь это скрывать, но это не главное. Если бы я делала проект о бедности, он был бы совсем другим. Я бы хотела, чтобы люди в России понимали это.