Похоже, в деле борьбы с коррупцией наметился прогресс. Если год назад главными мздоимцами в нашей стране считались врачи и учителя, то теперь в сети следствия все чаще попадает «крупная рыба». В Хабаровском крае, например, в этом году основными фигурантами таких дел стали чиновники. То ли госслужащие совсем обнаглели, то ли правоохранительные органы набили наконец руку? Поговорить об этом мы решили с главой следственного управления Следственного комитета РФ по Хабаровскому краю Кириллом Левитом.

— Кирилл Эдуардович, как в деле борьбы с коррупцией Хабаровский край выглядит на фоне других регионов?

— По сравнению с прошлым годом, число подобных дел увеличилось в три с половиной раза. Но, честно признать, несмотря на это, у нас далеко не самые лучшие показатели в стране. Это может означать, как то, что правоохранительные органы не вполне еще готовы к выявлению и пресечению коррупционных преступлений, так и то, что данный вид преступлений не имеет такого большого распространения, как в других регионах, где показатели значительно выше.

По долгому опыту следственной работы знаю, что у каждой местности свои криминогенные особенности. Например, Хабаровский край отличается большим количеством преступлений против детей и подростков, а также преступлений, которые совершают несовершеннолетние. Причем, многие их них отличаются особой жестокостью. На прежних местах службы мне еще никогда не приходилось с таким сталкиваться.

С мая прошлого года мы активно взялись за перестройку системы работы. Тогда у нас прошла расширенная коллегия с участием всех краевых силовых структур, где рассматривались те проблемы, решение которых позволит нам улучшить показатели по делам коррупционной направленности. Процесс был не очень простой.

Во-первых, нужно было преодолеть инерцию мышления, которая состояла в плохой организации взаимодействия между правоохранительными органами. Тут нужно четко понимать, что следственные органы, в основном, работают на материалах, а именно результатах производимого оперативными подразделениями УМВД и УФСБ документирования преступной деятельности коррупционеров.

Насколько четко и с соблюдением закона выявят преступление, во многом зависит следственный результат. Организация взаимодействия между органами, которые выявляют и документируют факты коррупции, прокуратурой, следственными подразделениями, которые на основании этих материалов возбуждают уголовные дела и направляют их в суд — это краеугольный вопрос противодействия коррупции. Есть это взаимодействие — есть результат. Нет доверия и умения совместно решать задачи — нет и результата.

В июне прошлого года на коллегии мы четко взяли курс на обеспечение реального взаимодействия между следователем и оперативником еще на стадии документирования преступления. Максимальное сокращение времени между моментом возбуждения дела и моментом пресечения преступления позволяет собрать больше доказательств, на основании которых потом выносится приговор.

Сегодняшнее увеличение числа выявленных преступлений, на мой взгляд, не свидетельство роста коррупции, а результат большей эффективности нашей совместной работы.

— Кто в связке следователь — оперативник является слабым звеном?

— Считаю, что сейчас нет слабого звена. Сегодня можно говорить о неопытности, которая есть как у наших следователей, так и у оперативных сотрудников. Эта общая беда сегодня для всей правоохранительной системы. Достаточно сказать, что у нас только за этот год сменилась треть следователей. Работа у нас крайне тяжелая, особенно в свете новых требований, которые предъявляются сегодня к сотрудникам.

Мы постоянно стараемся улучшать результаты своей работы, идем вперед и по пути теряем людей, которые, как выясняется, были случайными попутчиками. К сожалению, есть факты, когда приходит человек, бредит романтикой следственной работы, но, попадая в реальные условия, понимает, что справиться с этой работой ему не под силу. Кроме того, зарплаты у нас сегодня не самые конкурентоспособные на рынке. Люди не всегда готовы справляться с решением тех задач, которые мы сегодня перед ними ставим, в рамках имеющейся системы оплаты их труда.

На сегодняшний день в следственных подразделениях края работают 85 следователей. По статистике, у каждого из них в производстве по 4 — 5 уголовных дел, по факту до 10-12. Надо учитывать, что каждое дело может состоять из 5 -10 эпизодов. Например, недавно закончено расследование уголовного дела по бандитизму, о нападении на сотрудников почтовой службы. По нему одному следователь работал около 14 месяцев, расследовал более 12 эпизодов преступной деятельности.

В прошлом году мы направили в суд 804 уголовных дела. До конца этого года число таких дел вырастет до 1050.

— В делах о коррупции все реже стали фигурировать люди из медицины и образования. Это тоже показатель эффективности вашей работы?

— На самом деле, когда мы говорим — бедные врачи и бедные учителя, то несколько упрощаем ситуацию. Ведь если говорить о механизме формирования коррупции, то все происходит с момента первого столкновения человека с этой системой.

К сожалению, оно случается именно на уровне медицинских и педагогических работников. На этой стадии у людей формируется представление о том, что платить и брать — это норма. Особенно это страшно в высших учебных заведениях. Потому что когда человек, поступая в институт, понимает, что у него есть возможность при определенных тратах получить образование, то его сознание формируется таким образом, что в дальнейшем это вложенное он должен «отбить». Вот как это становится нормой. В дальнейшем, на свою службу он уже приходит с определенным посылом и там уже воспроизводит то, что усвоил. Для него это уже не является несправедливостью.

Поэтому говорить о коррупции среди учителей и врачей мы должны не с точки зрения их доходов, а с точки зрения общественного вреда, которые причиняют такие преступления.

И если говорить о моральном аспекте этой проблемы, то прежде, чем заниматься коррупционными делами, правоохранительная система сама должна иметь на это право.

Поэтому сегодня большое внимание уделяем очистке своих рядов. И я должен сразу сказать, что ни одна из структур сегодня не уклоняется от этой обязанности. В этом году к ответственности по коррупционным делам привлечен 21 сотрудник. В том числе и один наш следователь из Хабаровского района, который требовал у подследственного передачи ему денежных средств в сумме 400 тысяч рублей за смягчение ответственности по уголовному делу, которое, кстати, в его производстве уже не находилось. Взяли с поличным. И этот факт, надо признать, сразу оздоровил обстановку во всем коллективе.

— Какой из правоохранительных органов отличился больше всех?

— Больше всего дел в отношении сотрудников управления исполнения наказаний. «Черный список» значительно пополнился за счет резонансного дела о хищениях государственных средств и превышении должностных полномочий, расследование которого мы закончили в этом году. Дело было резонансным, один из главных подозреваемых — начальник краевого управления ФСИН. Суть преступления заключалась в том, что одна из колоний, получив деньги на развитие сельского хозяйства, использовала их не должным образом. Вместо того, чтобы, как планировалось, выращивать овощи для нужд заключенных, администрация колонии заключила невыгодный контракт с коммерческой фирмой, которая скупала на базе китайские овощи по бросовым ценам. Вследствие этой махинации государству был причинен многомиллионный ущерб. К уголовной ответственности по этому делу привлечены 11 человек. Дело находится в суде.

— Много шума наделало дело по краевому министерству сельского хозяйства. Сегодня уже можно говорить о его перспективах?

— Есть два дела по факту халатности со стороны должностных лиц министерства. Причем , на данный момент по этим делам пока обвинение никому не предъявлено.

В первом случае речь идет о передаче сотрудниками министерства 130 коров на временное пользование производственному кооперативу «Сокол», который из-за плохих погодных условий не смог обеспечить животных кормами. Чтобы обеспечить, в том числе и данное хозяйство комбикормом из резервного фонда, правительством края был выделен 21 миллион рублей. Но в министерстве сельского хозяйства не включили «Сокол» в перечень предприятий — получателей бюджетной поддержки. В результате 63 животных погибли.

В другом случае по договору минсельхоз передал в безвозмездное пользование ООО «Хабаровские молочные фермы» 700 коров, находящихся в краевой собственности. При этом предприятие не имело возможности содержать животных в зимний период и не располагало достаточным количеством кормов. Это привело к гибели более 370 животных, в результате чего краевому бюджету был причинен ущерб в размере 7 миллионов рублей.

По этим делам сейчас активно идет следствие. Не исключено, что действия должностных лиц будут квалифицированы не как халатность, а как умышленное преступление — превышение должностных полномочий. Думаю, в первом квартале следующего года мы сможем рассказать более подробно о ходе и результатах расследования данных уголовных дел.

— В октябре этого года за торговлю муниципальной землей был осужден глава Корсаковского сельского поселения Иван Спека. Не кажется ли вам, что 10 лет лишения свободы слишком суровое наказание?

— Этим приговором я лично внутренне удовлетворен. Когда речь идет о коррупции, я считаю, что наказание должно быть максимальным.

Лояльность может стать поводом для совершения новых преступлений. Срабатывает инстинкт: хапнуть побольше, отделаться условным сроком и дальше жить припеваючи.

То, что сегодня происходит в муниципальных образованиях, настораживает. Только в этом году мы возбудили 6 уголовных дел в отношении глав муниципальных образований. Сейчас идет суд по делу бывшего главы Солнечного района, который похитил имущество, принадлежащее администрации. Расследуется дело в отношении главы одного из поселений Советско-Гаванского района за получение взятки за предоставление преференций при заключении государственного контракта.

Появились новые сведения в деле главы Николаевска-на-Амуре Петра Волынского. По версии следствия, он заключил контракт на строительство теплотрассы с предприятием, которое не имело ни возможности, ни намерений провести эту работу. В том, что Волынский об этом знал, нет никаких сомнений, так как фирмой руководила его супруга.

Возведенная теплотрасса не отвечала требованиям нормативных актов, зимой прошлого года это стало причиной возникновения чрезвычайной ситуации. Между тем фирма, выигравшая с легкой руки мэра конкурс на проведение строительных работ, получила из бюджета города 3,5 миллиона рублей. Акт приема в эксплуатацию фактически непригодной к работе теплотрассы подписывал Волынский.

Достоверно установлено, что теплотрасса вообще строилась без проектной документации.

Позже, когда пришла пора оправдываться за свои действия перед следствием, Волынский заказал проект и государственную экспертизу в коммерческой фирме Якутска. Документы были изготовлены. В них содержалась ложная информация о том, что теплотрасса соответствует необходимым требованиям. Наш следователь побывал в Якутске, встретился с сотрудниками проектной организации. Они признались, что внесли в документы недостоверные сведения. На место они не выезжали, никаких замеров не проводили. Кстати, проект и экспертиза делались так же за счет городского бюджета. Петру Волынскому предъявлено обвинение по статье — злоупотребление должностными полномочиями. Суд вынес заочное решение об его аресте, так как он нарушил подписку о невыезде и уехал из Николаевска. Сейчас он в международном розыске, не исключается, что находится на территории другого государства.

Самое печальное, что вот такие случаи стали уже чуть ли не нормой жизни. И когда приходит пора отвечать за свои поступки, люди удивляются, потому что они всегда так делали и даже не задумывались, что это является преступлением. Уверен, что приговор главе Корсаковского сельского поселения станет для многих наукой.

— Понятно, что жить в условиях коррупции не нравится никому, кроме, разумеется самих мздоимцев. Но готовы ли сегодня обычные граждане помогать следствию вести против нее борьбу?

— Практически нет. Потому что коррупция — это система. Придя к нам, человек добьется морального удовлетворения, но не решения своего вопроса. Ведь партнерами по противоправным сделкам становятся люди, которым тоже выгодно так решать вопросы. Им проще заплатить, чем идти законным путем. Это как на рынке: пока есть спрос, будет и предложение. Складывается ситуация, когда коррупция становится общественной нормой, когда человек даже не задумывается о том, что совершает противоправное деяние.

Взять, к примеру, дело в отношении заместителя начальника инспекции Федеральной налоговой службы России по Индустриальному району Хабаровска.

Обвиняемая похищала средства из бюджета города и края путем возмещения налога на доходы физических лиц. Она находила граждан, которые соглашались предоставить фиктивные документы о якобы предоставленным им медицинским услугам. Оформляли документы на получение выплат. Львиная доля этих денег доставалась работнице налоговой и ее соучастникам. Граждане же от сделки получали совсем небольшие суммы. В ходе следствия выяснилось, что сотрудничать с мошенниками согласились более 40 человек. Причем еще только когда дело было возбуждено, мы предложили им дать признательные показания. Это позволило бы прекратить в отношении них уголовное преследование. Но сотрудничать со следствием согласились единицы. В отличие, кстати, от главной фигурантки, которая сегодня находится в СИЗО и активно сотрудничает со следствием. Почему люди, которые наверняка не осознавали, что принимают участие в коррупционном преступлении, не захотели помочь в его раскрытии — большой вопрос.

На сегодняшний день в этом деле 22 обвиняемых. В перспективе, думаю, обвинение будет предъявлено еще 10 подозреваемым.

Оксана Омельчук,
«Тихоокеанская звезда»,