Один мой чешский коллега, видный специалист по постсоветскому пространству, как-то сказал, что все иностранные журналисты, которые работают в России, проходят несколько жизненных этапов. Сначала они новички — преодолевают коварные бюрократические препятствия и привыкают к нелегкой российской жизни. Потом они увлекаются страной — готовы ради хорошего материала лететь хоть в Дудинку, всем сердцем переживают за Русь.

Через кое-какое время и после гектолитров водки, выпитой с начальниками средней и высокой руки, иностранные журналисты становятся апатичными. Страсть к стране, в которой они работают, постепенно уходит, и на последнем этапе они считают дни, которые им остались до конца русского срока.

Хотя у моего коллеги очень большой опыт работы в России, мне казалось, что он преувеличивает. Ведь каждый иностранный журналист живет и трудится в разных условиях. Среди моих друзей есть иностранцы, которые пишут из России своим соотечественникам еще с «лихих девяностых», и у них даже мысли нет о возвращении в Европу. Однако недавно я почувствовал какой-то внутренний ступор. Откровенно говоря, уважаемые читатели «МК», мне надоело писать про то узника, то кандидата в мэры Навального, про мадам Мизулину, про депутатов Государственной думы, которые путают законодательную деятельность с пошлой эстрадой. Мне неинтересно сочинять тексты о лагере в московском районе Гольяново, в котором концентрируют нелегальных мигрантов (почему-то в основном вьетнамской национальности)…

И не то чтобы эти новости совсем неинтересны — чешский читатель, естественно, должен быть в курсе событий. Особенно если российская власть создает себе нового Ходорковского, которым ее будут тыкать западные политики, приговаривая: «Нам очень жаль, но из-за Навального избиратель требует помедлить с отменой визового режима для россиян. Вы уж поймите, ничего личного». Так, может, я нахожусь уже на третьем этапе жизни иностранного журналиста, когда пора покупать сувениры и паковать чемоданы? Да нет, капитулировать перед Россией пока вроде не собираюсь. Просто мне очень хочется вместо жалоб на «кровожадный Кремль» написать что-нибудь позитивное. Причем по-настоящему позитивное, чтобы мой начальник не принял текст за дешевый пиар России, а чешская аудитория не обозвала кремлевским агентом.

Например, написать о том, что в России произошел крупный научный прорыв, что российские космонавты стали ближе к Марсу, ну, или что российские политики сделали нечто превосходящее в положительном плане хотя бы своих чешских коллег (поверьте, ввиду последних событий, когда ревнивая любовница и «обыкновенная» коррупция стали причиной отставки премьер-министра Чехии, это совсем несложно). Я бы с большим удовольствием написал об этом. Но, к сожалению, таких событий в Российской Федерации последнее время не найти.

Россия — это какой-то информационный «Бермудский треугольник»; место, где любое известие впитывает в себя «черную» энергию, которая сразу меняет его значение и восприятие. И эта геометрическая фигура столь велика, что способна проглотить все, чему в случае с другой страной иностранцы были бы готовы аплодировать стоя. Российское стремление помочь тонущему кипрскому офшору вызвало насмешки над тем, что Москва хочет спасти деньги своих приближенных к власти товарищей. Всякие разные трубопроводные «потоки» вместо восторга европейцев, что теперь им не придется мерзнуть зимой из-за коварной Украины, воспринимаются как энергетический империализм. Неоднозначно смотрит мир и на предоставление Россией гражданства актеру Жерару Депардье и убежища цээрушнику Эдварду Сноудену, который от безвыходности своего положения вынужден был остаться на русской земле. И беглый американец, и господа в российских верхах этому не очень-то рады, но такова судьба. Не умирать же Сноудену где-то под американским забором.

В «Бермудском треугольнике» негатива застряли даже Олимпийские игры в Сочи. Зря Плющенко строил «ласточки» на гватемальском льду. Порой уже кажется, что в столице юга России состоится не праздник зимних видов спорта, а международная битва за права человека. Естественно, разнообразные киселевы теперь будут уверять россиян, что это враги из зарубежья хотят своей грязной пропагандой испортить Игры России, уже почти стоящей на вершине геополитического олимпа. Я бы даже не удивился, если ради борьбы с гомосексуалистами господин Онищенко запретил бы трансляцию сериала «Дживс и Вустер». А вдруг Стивен Фрай кого-нибудь заразит?..

Как мне недавно довелось услышать, в одном из российских ведомств серьезно озабочены тем, что одна неназываемая европейская держава активно поддерживает движение за права гомосексуалистов в России. Чиновники видят в этом попытку внешнеполитического противника подорвать исконные российские ценности. В то, что такая поддержка является обычным продвижением прав человека в странах, где они нарушаются (так же как, например, поддержка прав женщин в арабском мире), бюрократам трудно поверить.

Но беда России — вовсе не внешнеполитические враги, космополиты и иностранные агенты. Беда в том, что Россия спустя 20 лет после демонтажа Советского Союза и 13 лет после прихода в Кремль Владимира Путина так и не сумела сложить о себе положительное мнение за границей. Новая, некоммунистическая Россия, которая видит себя демократическим государством, до сих пор не может завоевать доверие мировой общественности. Вместо интеграции в новый мир, сформировавшийся после окончания «холодной войны», российские политики вечно ищут для своей страны какой-то особый путь, который на самом деле россиянам, любящим все западное, начиная с музыки и заканчивая ширпотребом, не факт, что нужен.

Параллельно и в Европе, и за океаном нарастает понимание, что Москва идет другим путем, чем их мир. Глядя на законы, которые принимает российский парламент, и действия, предпринимаемые российскими властями, Запад снова обсуждает, не является ли Россия «Верхней Вольтой с баллистическими ракетами» в рамках демократического сообщества. И тон этой дискуссии — не в пользу Кремля. А еще хуже то, что западные политики постепенно теряют интерес к России как естественному партнеру на международной арене и начинают воспринимать ее как беспокойного соседа в тельняшке и с ушанкой на голове, которому за общим столом не рады, но все еще надеются, что хоть один вечер сможет обойтись без скандала. Короче говоря, в мире растет желание, чтобы Россия оставила Запад в покое со своей внешнеполитической паранойей и внутренними проблемами.

Такая остракизация не сулит России ничего хорошего. Если страна пойдет дальше по нынешнему пути, то может превратиться в «глобального Жириновского» и потерять весь еще имеющийся авторитет. Тогда с Москвой будут считаться в мире исключительно потому, что она унаследовала от СССР кресло в Совете Безопасности ООН, да из-за дипломатических приличий.

Возможно, изнутри это не так заметно, но ситуация на самом деле довольно скверная. Выход для России один — остановить бьющий уже через все края законодательный маразм и юродство государственных органов. Если на такое не готово решиться большинство в российском обществе, тогда пора «дернуть стоп-кран» кое-кому в Кремле: время сейчас работает не на Россию. А потом, если это произойдет, может, и нам, иностранным журналистам, будет работать повеселее. Хотя в сравнении с будущим огромной страны это, конечно, мелочь.

материал: Иржи Юст, «Московский комсомолец»