Фото: амурское управление УФАС

В амурское управление Федеральной антимонопольной службы со всей России приходят телеграммы с соболезнованиями. В минувшее воскресенье специалист-эксперт отдела госзакупок Виктория Щукина вылетела из Благовещенска в служебную командировку, а вернётся в закрытом гробу. 36-летняя амурчанка погибла в авиакатастрофе. Её останки до сих пор не идентифицированы. Мать и старшие братья Виктории сейчас находятся в столице Татарстана, пишет «Амурская правда».

«Три дня прошло, а мы все никак в себя прийти не можем. Душа болит», – сокрушаются специалисты управления ФАС. На рабочем столе погибшей 17 ноября в казанской авиакатастрофе 36-летней Виктории Щукиной стоят живые цветы и фотография, с которой смотрит красивая, жизнерадостная девушка.

«С Викой мы работали бок о бок с основания отдела госзакупок. Вместе решали ответственные вопросы и задачи. Вместе осуществляли контрольную деятельность, набирались опыта, учились, бились, сопереживали. Она была высочайшим профессионалом своего дела, грамотным юристом. При её личном участии наше управление выиграло грандиозные процессы, в результате которых некоторые должностные лица были лишены своих полномочий. Были пресечены многие нарушения, наложены штрафы. Вику мы ласково называли «наш бульдозер». Уж если она берется за дело, то обязательно вывезет на себе, распутает очень сложные моменты и сумеет отстоять позицию антимонопольной службы в суде. Она никогда не предавала дело, которому служила. Въедливая, ответственная, серьёзная. Каждое её решение было взвешенным и обоснованным», – рассказала начальник отдела государственных и муниципальных закупок амурского УФАС России Тамара Малыгина.

По словам коллег, работа отнимала много сил – Виктория Аркадьевна не успела создать свою семью. Она единственная дочь в многодетной семье, обожала своих родителей и старших братьев. В силу обстоятельств заменяла своим двум племянникам мать. Заботилась обо всех. Она не только великолепный юрист, но и педагог, преподаватель иностранных языков по первому образованию.

У Виктории Щукиной было хобби – разведение служебных собак породы алабай (среднеазиатская овчарка), причём не для продажи. Ей нравилось возиться с ними, дрессировать, ухаживать, лечить, жила она в частном доме в Моховой Пади. Обожала природу, разводила цветы, собирала грибы, угощала соленьями коллектив. Очень домашний человек, добрый, отзывчивый, несмотря на столь жёсткую занимаемую должность. Её обожали все, а для своей семьи Вика была лучом света.

Виктория Щукина летела в плановую командировку в Казанский учебно-методический центр, где проходят недельное обучение сотрудники территориальных органов. «Уже несколько амурских специалистов прошли там обучение, наступила очередь Виктории Аркадьевны. Кстати, это была её первая столь далёкая командировка, и лететь на курсы она очень не хотела. Как будто предчувствовала беду. Вика должна была вернуться домой 24 ноября, и в этот день улетаю в командировку я. Об этом сейчас даже думать тяжело, болит сердце. Единственное – я смогу побывать на той братской могиле, низко поклониться и возложить цветы», – делится Тамара Малыгина.

По словам знакомых Виктории Аркадьевны, в аэропорту Благовещенска она сильно волновалась, нервничала, выглядела очень бледной. Родственники всеми силами её успокаивали, настраивали на хороший, позитивный лад. Из Москвы она отправила сообщение, что благополучно долетела, пообещала отправить весточку из Казани. В ту ночь в её доме так спать и не ложились, ждали сообщения. Во дворе Щукиных истошно выла самая любимая среднеазиатская овчарка их дочери.

Сейчас мать и старшие братья погибшей находятся в Казани, где проходит процедура опознания. Анализ ДНК, после которого останки будут преданы земле, продлится не меньше двух-трёх недель. Пока нет никаких положительных результатов, соответственно, никто не может сказать, когда останки амурчанки вернутся на родину. Родственникам Виктории Щукиной разрешили выйти на лётное поле к месту крушения лайнера. Мама до последнего момента надеялась найти хоть кусочек, который напомнил бы ей о любимой дочери, но найти там уже ничего невозможно.