Когда федеральные СМИ сообщают о новом самоубийстве неизлечимо больного адмирала флота или генерала КГБ в отставке, мы хватаемся за головы: до чего довели страну. Мало кто задумывается о том, что таких случаев больше на порядки. Просто мы знаем не обо всех. Об этом передает ДВ-РОСС.

Череда самоубийств высокопоставленных отставных офицеров оставила свой мрачный след в этом году. В феврале стреляет себе в голову из наградного пистолета контр-адмирал Вячеслав Апанасенко. Он был неизлечимо болен раком и страдал от невыносимых болей. Контр-адмирал покончил с собой после того, как родные в очередной раз не смогли получить для него обезболивающее. Уже один этот случай потряс общественность и заставил власти смягчить правила выдачи наркосодержащих анестетиков. Но и после этого произошли еще два самоубийства — из наградных пистолетов из-за нестерпимых болей убивают себя отставной генерал ГРУ Виктор Гудков и генерал-майор Генштаба в отставке Борис Саплин, пишет для «Приморье-24» Инга Денеж.

Очевидно, что об этих случаях мы узнали лишь благодаря известности несчастных самоубийц: сообщения в СМИ, обсуждения в ток-шоу… Но это и повод задуматься: сколько же подобных трагедий с «маленькими людьми» происходит по всей России ежедневно? Сколько больных сводят счеты с жизнью из-за нестерпимой боли и невозможности облегчить ее?.. И все это в тишине.

Например, в Приморском крае даже нет списка онкобольных, которых выписали из больниц домой умирать. Как и чем живут эти люди, знают только их родные и друзья. Мы решили рассказать несколько историй из жизни семей, где отцы, матери, братья, сестры, дети доживают последние месяцы, уже зная, что обречены. Надеемся, что эти публикации не пройдут мимо властей, мимо Госнаркоконтроля, мимо уполномоченного по правам человека, мимо прокуратуры. Возможно есть надежда, что жизнь людей, вынужденных страдать из-за страшной болезни, станет немного легче.

Дочь и жена инженера одного из владивостокских портов до последнего не знали, что их любимый отец и муж болен раком. Евгению Петровичу было 62 года, когда он начал жаловаться на то, что ему трудно глотать пищу. Некоторое время он пил травы, улучшающие пищеварение, принимал витамины, желудочные средства, но это не помогало. Отпросившись с работы, он пришел в поликлинику на прием к терапевту. Не секрет, что у участкового врача много пациентов и мало времени.

Когда Евгений Петрович пожаловался на боли, терапевт вела записи предыдущего посетителя. В итоге ему было назначено двухнедельное лечение от язвы желудка. Пройденный курс никакого эффекта не дал, и больной, вновь отпросившись с работы, опять посетил поликлинику. Но оказалось, что принимавшая его врач уже в отпуске. Через несколько часов его вызвал другой специалист, который рекомендовал продолжить лечение. Еще через пол-месяца Евгению Петровичу назначили рентген легких и УЗИ органов брюшной полости. На полное обследование ушло еще два месяца, но и оно ничего не выявило. При этом Евгению Петровичу становилось все хуже: есть он теперь мог только каши или мелко тертую пищу. С работы из-за истощения и постоянных походов к врачам пришлось уволиться. Наконец, врач назначил исследование пищевода. Очередь к этому специалисту была расписана на несколько недель вперед, но ждать было уже невозможно. После того, как Евгений Петрович попал на прием к своему терапевту и показал результаты, та изменилась в лице и срочно выписала направление к онкологу в онкодиспансер.

Вся семья перепугалась. Отстояв огромную очередь уже в онкодиспансере, больной и домочадцы с заветным талоном попали на прием к онкологу. Врач вынес вердикт: у главы семейства, возможно, рак пищевода. Теперь, чтобы попасть на лечение, нужно сдать множество анализов. В течение недели они были сделаны в платных клиниках. И на их основе уже консилиум постановил — четвертая, неизлечимая стадия рака пищевода. В специальных видах лечения отказано. Наблюдаться у терапевта по месту жительства. При болях возможно получение обезболивания, вплоть до наркотических анальгетиков.

«На глазах папа худел, плохо питался, почти перестал пить воду. Он погрузился в себя, перестал с нами разговаривать, не хотел никого слышать и видеть. По ночам мы начали слышать стоны, он перестал спать. Однажды мы заметили в уборной кровь и поняли, что у него открылось кровотечение из опухоли. Мы с мамой звонили в скорую помощь, умоляли приехать, забрать его в больницу, остановить кровотечение. Диспетчеры говорили, что бригад слишком мало, пытались консультировать по телефону. Через 2,5 часа кровотечение остановилось, врачи скорой помощи вкололи обезболивающее и уехали”, — рассказывает дочь Евгения Петровича Анна.

Конечно, семья узнавала о возможности операции в Приморье. Оказалось, что рак пищевода тут практически не оперируют. Фирмы, занимающиеся медицинским туризмом в Китае и Корее, предложили пройти курс лечения — установить в пищевод стенд и получить лекарства, уменьшающие объем опухоли. Речь шла о двух миллионах рублей. Сюда входили еще проезд и проживание. В семье простого инженера, у которого дочь работает продавцом, а жена — бухгалтером, таких денег не было и быть не могло.

Частные онкологи и знакомые хирурги сказали, что такой стенд (трубочку в желудок для кормления) можно поставить в спецклиниках Приморья. Деньги на эту операцию нашли. Но после нее у Евгения Петровича боли лишь усилились.

«Вспоминаю, как нам не хотелось идти в ту самую поликлинику к тому самому врачу, из-за которого мы потеряли столько драгоценного времени. Но все-таки пришлось. Терапевт, пришедшая на дом, выписала рецепт на обезболивающее и сказала, чтобы мы с мамой ходили к ней на прием сами, так как у них не хватает времени ходить по домам», — продолжает Анна.

Выяснилось, что сами обезболивающие стоят довольно дорого. Чтобы снять страшные боли умирающего больного, нужно было около трех тысяч в неделю. Семья начала процедуру оформления инвалидности отца, так как инвалидам эти препараты выдаются по льготе. Но и тут все оказалось не так просто. Для того, чтобы получить этот статус, необходимо было получить заверения от множества врачей. На все это ушло еще 1,5 месяца. Все это время необходимо было для получении рецептов на обезболивание проводить несколько часов под дверями кабинета терапевта. Жене Евгения Петровича пришлось уволиться с работы. При этом сам он есть уже не мог — нужно было поддерживающее питание внутривенно. Такая смесь не входит в перечень льготных. Суточная норма такого питания стоит восемь тысяч рублей.

«Весь этот ужас, вся болезнь проходила в страшных мучениях. Бывало так, что на выходных не оказывалось препаратов в аптеке. Папа так кричал от болей, что соседи начинали стучать в стену. Мы с мамой ходили к ним и просили их еще немного потерпеть, объясняли, что скоро все закончится. Спустя несколько недель папы не стало», — заканчивает свой рассказ дочь Евгения Петровича.

В этой истории нет правых и виноватых. Так сложились обстоятельства. Именно из-за них семье инженера из Владивостока пришлось пережить свой персональный ад. И только одним вопросом задаются эти люди — неужели нельзя ничего изменить и сделать доступнее помощь смертельно больным людям, доживающим свои последние дни в страшных мучениях. Ведь по всей России при онкоцентрах существуют противоболевые кабинеты, выездные бригады службы хосписа. Они помогают пережить эти страдания — препаратами, опытом, советами и словами, полными понимания. Достойные люди должны умирать достойно.

О ситуации вокруг открытия хосписа в Приморье

В начале 2014 года стало известно, что дело с открытием в Приморском крае отделения паллиативной помощи застопорилось из-за отсутствия подходящего помещения. Об этом в интервью агентству PrimaMedia рассказали президент и председатель правления «Приморского благотворительного фонда помощи хосписам» Марина Казакова и Ирина Балахнина. Руководство администрации Приморского края, в том числе и губернатор Владимир Миклушевский, пошли навстречу активистам в 2013 году и предложили сначала одно здание (1905 года постройки на острове Русском во Владивостоке), а затем второе (Приморская детская краевая клиническая туберкулезная больница на улице Второй в районе остановки «Океанская»). Однако ни один из этих вариантов по разным причинам не подошел. Представители «Приморского благотворительного фонда помощи хосписам» надеются, что новый вице-губернатор Приморья Павел Серебряков, курирующий здравоохранение, пойдет навстречу активистам и поможет найти нужное помещение.

Предполагается, что отделение паллиативной помощи поможет не только умирающим от смертельных болезней людям, но и тем, кому требуется постоянное обезболивание. Отделение должно иметь палаты с не более чем двумя койками, широкие коридоры, специальное оборудование (в том числе для подачи кислорода) и тревожные кнопки. Его общая площадь должна составлять около 1500 квадратных метров. В целом оно должно удовлетворять всем требованиям, которые прописаны в соответствующих документах и касаются правил оснащения хосписов.

Марина Казакова и Ирина Балахнина отметили, что проблему паллиативной помощи в Приморье не решить без государственно-частного партнерства. В то же время вопрос открытия хосписа должен стать для краевых властей делом престижа. Эксперты напомнили, что ранее приказ Министерства здравоохранения Российской Федерации обязывал местные власти открыть в каждом субъекте как минимум одно отделение паллиативной помощи, однако затем этот документ утратил силу, так что и власти формально не обязаны этим заниматься.

Представители «Приморского благотворительного фонда помощи хосписам» рассказали, что жители Дальнего Востока с большим желанием участвуют в благотворительной деятельности. При этом часто они стараются не афишировать ее. Так, Ирина Балахнина поведала о том, что некоторые персоны, о которых в публичном пространстве сложилось не самое лучшее мнение, содержат детский дом и организовывают разовые акции. Например, после разрушительного землетрясения в Японии некий житель Приморья вместе со своими соратниками за несколько дней собрал целое судно с гуманитарной помощью.

В то же время Марина Казакова и Ирина Балахнина посоветовали желающим участвовать в благотворительности жертвовать свои деньги в благотворительные фонды, которые работают в той или иной специальной сфере (например, помогают в лечении больных раком детей) в условиях строжайшей отчетности. В соответствии с законодательством, фонды обязаны отчитываться практически за каждую копейку. В то же время когда родственники попавших в беду людей собирают средства самостоятельно, часто встречаются случаи нецелевого расходования средств. Например, родители больного ребенка могут отказаться от некоторых рекомендованных врачами процедур и потратить деньги на что-то другое. В случае с благотворительным фондом такой ситуации быть не должно.

Руководители «Приморского благотворительного фонда помощи хосписам» добавили, что в 2014 году намерены ближе познакомиться с представителями других фондов на специальных мероприятиях, приуроченных ко Дню защиты детей и Новому году. Активисты планируют договориться о сотрудничестве, чтобы точно знать, кто какую помощь предоставляет. И в случае обращения человека с той или иной проблемой в фонд, который работает не по этому профилю, его могли бы направить в нужную организацию.

В Приморье создать в крае первый хоспис уже более 10 лет призывает власти и общественность врач Андрей Денеж.