Сотрудники Приморского океанариума на острове Русский перестали руководствоваться поговоркой о выносе сора в избы. Условия жизни животных и работы ученых достигли того предела, за которым умалчивать ситуацию уже невозможно. О гибели животных, антисанитарии, поведении руководства и о том, как «все забили», рассказали сами сотрудники, передает ДВ — РОСС.

Приморский океанариум, о котором Владимир Путин мечтает еще со своего первого срока — одно из самых информационно закрытых учреждений края. То, что происходит внутри, держится в строжайшей тайне. Даже заверенные и десятки раз прочитанные руководством комментарии для прессы редко попадают на страницы изданий. Позитив сайта организации изредка подкрепляется журналистскими выездами на встречу животных в аэропорту или открытие мини-ТЭЦ. В минувшем году океанариум прогремел двухмиллиардной растратой бюджетных средств и взятием под стражу директора ФГУП «Дирекция по строительству в Дальневосточном федеральном округе» Андрея Поплавского.

Ходят слухи, что для того, чтобы информация о происходящем внутри не просачивалась наружу, коллег из одного отдела «рассаживают» на разные объекты, прослушивают рабочие кабинеты, увольняют «доносчиков».

В середине декабря прошлого года сотрудники научного сектора океанариума впервые нарушили табу. В своем анонимном открытом письме они рассказали о том, как умирают млекопитающие, об инфекции в бассейнах и о бездействии руководства. Природоохранная прокуратура тогда письмом заинтересовалась, но, получив заверение от Академии наук, что на объекте все в порядке, закрыла этот вопрос.

Сотрудники океанариума на этом не успокоились. Один из них поделился своей информацией с VL.ru — также на условиях анонимности.

Как рассказал работник, организационно океанариум делится на два сектора — научников и строителей. Научники работают на двух базах — БИМ (база исследований морских млекопитающих) в бухте Парис и НАК (научно-адаптационный корпус). Скандалы и хищения, которыми после крайнего визита Путина заинтересовались прокуратура, ФСБ и журналисты, касаются организации стройки. Однако как живут обитатели корпусов океанариума, до сих пор никого не интересовало.

«Эти три года океанариум умирает. В бассейнах с млекопитающими развелась синегнойная палочка и золотистый стафилококк. Нормы в бассейнах могут в сто раз превышать ПДК (предельно допустимую концентрацию). Бывало, что водолазы всем отделом отказывались нырять. Например, подходит микробиолог и говорит: «Мальчики, я бы на вашем месте сегодня туда не спускалась». Больше всего от этого страдает тепловодный зал. Если там обеззараживать воду в бассейне с дельфинами, то будет аэрация и подохнут содержащиеся там же тропические рыбы. Система жизнеобеспечения очень сложна — но техникам, которые этим занимаются, уже плевать. Вода засасывается с моря — слили воду — не слили, включили фильтры — не включили. Уровень рН иногда падает до уровня кислоты, до единицы. Ученые удивляются — как рыбы еще живут. Кислота попала и в бассейн, думали, что сдохнут дельфины, они не сдохли», — сообщил сотрудник.

Он рассказал, что всего на его памяти погибли шесть млекопитающих: калан, морж, дельфин, белуха и две байкальские нерпы. При этом, по его словам, утилизирована по правилам была только моржиха Тора, которая скончалась два месяца назад.

«Тора умирала долго и мучительно от перитонита — съела губку с привязанной к ней веревкой. Откуда это взялось в вольере тоже никто не знает. Животное умирало очень долго, со страшными болями в течение двух недель. Тренера просто с ума сходили, ругались на директора океанариума Дмитрия Петрука. Он отвечал: «Я сделал все, что мог». У него на этот случай есть фраза биолога: «Ребята, это естественный отбор», — рассказал источник, — Куда дели труп калана — из нас не знает никто. Но он реально умер от разрыва внутренних органов после падения, а не как официально говорили — от инфекции. На самом деле он неоднократно пытался сбежать из своей клетки и в последний раз просто свалился с трехметровой высоты и разбился — полз еще какое-то время, потом сдох».

Погибли и две из четырех байкальских нерп. Когда об этом узнали ученые, подарившие Приморью животных, они отказались в дальнейшем иметь какие-либо отношения с океанариумом.

«У некоторых коллег свои собственные дома. Вот один товарищ, имея в хозяйстве свиней, забрал себе мешок с рыбными отходами. Рассказывал: когда вывернул мешок на землю, вместе с отходами нашелся труп нерпы.

С белухой — еще веселее. Сдохла одна из двенадцати особей. Они содержатся в бухте Парис в открытой воде. Когда животное умерло, его вскрыли, посмотрели, все чисто, причина смерти неизвестна. Водолазам говорят: затопите ее подальше. Водолазы берут ее, обматывают сеткой с камнями, топят. Это было зимой. Минувшим летом вода потеплела, белуха начала разлагаться. И этот шлейф запаха и жира стал идти на вольер с остальными белухами. У них началась паника, они стали отказываться от еды. Петрук звонит водолазам, говорит: «Мальчики, оттащите ее подальше». Теперь белуха лежит в море напротив академии МЧС на глубине шести метров».

Еще одной жертвой океанариума стала афалина Флори. Она вместе с самцом содержалась в бассейне теплого зала.

«Андрей Поплавский был очень своеобразным руководителем. Очень странный человек, самодур, такое чувство, что из 90-х. Например, он очень любил привозить своих знакомых в океанариум и купаться в бассейне с дельфинами. Это был такой у него прикол. Ночью приехал со своими друзьями и подружками, кривыми, как турецкие сабли. Попрыгали в бассейн — весело, забавно. Для животных это стресс, когда 12 человек в бассейне купаются. Дельфины просто оглохли. К ним в бассейн могут подходить только тренер, ветеринар и водолаз.

Синегнойная инфекция — условно-патогенная, она есть у всех, но особенно подвержен ей организм животного становится при стрессе. Это и случилось с Флори. Она долго мучилась, болела и в конце концов умерла. У нее было обнаружено воспаление легких, но точную причину смерти никто не определил», — сообщил наш собеседник.

А еще сдохли все каранги. Рыб растили год до метровой длины. Но в один сентябрьский вечер отключилось электричество. Резервные генераторы использовать не удалось — в одном по каким-то причинам не оказалось топлива, второй не завелся. Подача кислорода в воду прекратилась и рыбы задохнулись.

«Как получается — животных изымают из среды, транспортируют, обследуют, при необходимости лечат, потом помещают в океанариум и начинают вкладывать огромные деньги — в питание, содержание, медикаменты. А тут в один момент отключили свет, и все каранги, которые за год вымахали до метровой длины, сдохли. Весь наш океанариум — на уровне кружка юного натуралиста за государственный счет. Медикаментов для животных нет, обеззараживающих препаратов для водолазного снаряжения не выдают. Должно быть несколько видов снаряжения, а не одно, которое разносит инфекцию и загрязнители из моря в бассейн.

Сотрудники сами постоянно ходят с ангинами и поносами, а это и есть золотистый стафилококк и всевозможные воспалительные заболевания от инфекций. Никакой дезинфекции. Все настолько уже «забили», всем плевать — руководства нет, стратегии нет, никому не до чего дела нет. Все приезжают на работу, когда им удобно. Никто не занимается кадрами», — рассказал сотрудник океанариума.

В разговоре наш источник во всем винил синегнойную инфекцию, безответственное отношение руководства и разброд и шатания в среде сотрудников, которые не знают, для чего они работают и кому нужна их деятельность.

Приморский океанариум как ответвление Института биологии моря ДВО РАН (ИБМ) в настоящее время возглавляет ученый, морской биолог Дмитрий Петрук. Его коллеги не лучшим образом отзываются о нем, как о руководителе. По их словам, лучше бы основное звено океанариума возглавил крепкий хозяйственник, а не академический ученый, неспособный принимать важные решения:

«Он сидит, как напуганный ребенок, и не знает, что делать, очень нерешительный, всего боится. На Русском острове не появляется вообще, сидит в ИБМе. Старается не приезжать, потому что очень много претензий, возмущения. Собираются биологи, подходят к нему, спрашивают, в какую сторону мы идем, какая цель, какая идея… Он не берет телефон, не отвечает на вопросы. Ему тяжело. Он мечтал, что в сентябре его снимут с этой должности, потому что стройку завершат. Но его продлили еще на год. Кадров не хватает, кого могли собрать, собирали по всему городу. Сейчас появилось чемоданное настроение, люди стали уходить. Работа в океанариуме для биологов, ветеринаров, водолазов, техников, инженеров — это хобби, у большинства есть вторая деятельность».

По словам нашего собеседника, неясные дела творятся и в сфере закупок учреждения: «Мы пишем заявки о своих нуждах. Так нужен был генератор, которые стоит 1,5 млн. Его «купили» за 4 млн. Водолазная щетка, самая обычная, как обувная, ее почему-то покупают за 800 рублей — это вообще цирк».

Заместитель директора Приморского океанариума Вадим Серков подробно и по пунктам прокомментировал все вышеуказанные факты. При этом он с уверенностью заявил, что события, изложенные в анонимном письме, «искажены или не соответствуют действительности». Он сказал, что отдельные факты косвенно свидетельствуют о том, что написано оно не сотрудниками Океанариума ДВО РАН, а бывшими коллегами, уволенными за ненадлежащее исполнение своих должностных обязанностей. Однако господин Серков подтвердил гибель шести животных, уточнив, что это произошло в течение трех минувших лет.

«Изначально задачей создаваемого Океанариума было его открытие в сентябре 2012-го года. Планировалось, что во время проведения саммита мы уже будем готовы не только перерезать ленточку, но и показать демонстрационное шоу — уже к тому времени сделать из животных артистов. И на самом деле мы были готовы продемонстрировать к этой дате небольшую программу. Но все пошло не так. Строители не успели сдать объект. Позднее даты сдвигались несколько раз. Во время последнего визита президента сроки открытия снова были отодвинуты», — начал Вадим Серков.

«Что касается гибели животных, действительно в течение трех лет мы потеряли шестерых. Это напрямую связано с тем, что научно-адаптационный корпус, в который были помещены морские млекопитающие, строился не для них, а для рыб. Для жизни животных эти бассейны не предназначены, но они живут там до сих пор. И они растут. Не выбросить же их на улицу!» — сокрушается Вадим Михайлович.

«Афалина у нас погибла из-за пневмонии, вызванной вирусной инфекцией. В бассейне их было двое, одно животное удалось вылечить. Мы очень щепетильно относимся к профессиональной подготовке наших ветеринаров. Недавно они прошли стажировку за границей. В России вообще мало классных ветеринаров по работе с морскими млекопитающими. Мы привлекли высококвалифицированного специалиста с Запада. Наняли микробиолога, который проверяет качество воды. Да, вода у нас была не очень хорошего качества. Выявлены синегонойная палочка и золотистый стафилококк. Мы запретили водолазам и тренерам погружаться в бассейны, провели перехлорацию. Тройная экспертиза, проведенная аккредитованной организацией, показала отсутствие синегнойной бактерии. Золотистый стафилококк встречается везде и обостряется только при снижении иммунитета, на него не стоит обращать много внимания», — объясняет Вадим Серков.

«Моржиха Тора погибла в начале декабря в результате острой кишечной непроходимости. В середине ноября она проглотила веревку и кусок изоляционного материала. Особенность поведения моржей состоит в том, что они всасывают из донных отложений всяких червей и прочую органику. Как попали в бассейн эти предметы, установить не удалось, хотя мы провели проверку и в помещении есть видеонаблюдение. Виноватых не нашли. Но инструктаж персонала и выводы были сделаны.

Единственный вариант спасти моржиху — сделать ей операцию, проведение которой возможно только с использованием аппарата искусственной вентиляции легких. У нас его нет. Квалифицированного анестезиолога тоже нет. И риск крайне велик. Легкие этих животных тяжело переносят наркоз».

Ненадлежащая утилизация мертвых животных, утопление их вблизи центра, по словам замдиректора, «полная ложь от первого до последнего слова». «У нас действует договор с аккредитованной организацией, которая этим занимается», — заверил он.

Что касается территории в районе бухты Патрокл, где еще десять лет назад планировалось построить океанариум, то она по-прежнему находится в собственности ДВО РАН. Как рассказал Вадим Серков, на ней будет организован реабилитационный центр для ластоногих, центр научных исследований и просвещения населением. Там будет парк, открытый для горожан, в нем можно будет погулять, посетить экскурсии. Сроки реализации проекта пока комментировать рано. VL.ru