ИЛИ
РЫБНЫЙ БИЗНЕС ПО-РОССИЙСКИ,

ПЕТРОПАВЛОВСК-КАМЧАТСКИЙ, 21 апреля, ДВ-РОСС. Итоги аукционов по продаже права на добычу тихоокеанских лососей в исключительной экономической зоне Российской Федерации среди российских рыбопромышленников не вызвали особенного общественного ажиотажа.

Аукционы прошли тихо, спокойно, мирно. Общественность прореагировала вяло или вообще не прореагировала никак.

Причин здесь несколько.

Во-первых, японцы используют дрифтерные сети и ведут промысел лососей в наших водах уже более полувека в масштабах, которые не снились даже всему лососёвому Дальнему Востоку бывшей супердержавы. И закономерен вопрос: почему для российских рыбопромышленников до недавнего времени этот промысел был запрещен? В итоге возникает иллюзия, что решение об открытии нового вида промысла для отечественных рыбаков продиктован извечным «За державу обидно»…

Во-вторы, прошла массовая кампания в СМИ по защите отечественного производителя, которому, якобы, только дрифтерный промысел позволяет конкурировать с американцами на рыбном рынке Японии. А мы ведь патриоты…

И, в-третьих, решение об открытии этого промысла было принято на самом высоком уровне – против которого не попрешь, а если и попрёшь, то только шишки набьёшь, потому что демократией в нашей стране пока ещё и не пахнет…

Но настолько ли сильны позиции дрифтероловов в России, чтобы посчитать бой с ними проигранным навсегда?

Японцы в своё время тоже считали, что своей победой в русско-японской войне 1904-1905 гг. они обеспечили себя дальневосточной российской рыбой на вечные времена. Но в 1920-х годах Советский Союз начал создавать собственную рыбную промышленность и закрыл японцам доступ к наиболее стратегически важным сырьевым ресурсам – прежде всего, к нерке. Японцы нашли обходной путь и завязалась дрифтерная эпопея с переменным успехом сторон, в котором успех зависел прежде всего от того, как ляжет козырная карта – сначала политическая, а потом коммерческая, или обе сразу.

Нужно признать, что Японии долго удавалось переигрывать нас.

Недавно во ВНИРО вышла очень интересная книга И.В. Никонорова «Зарубежные дневники об отечественном рыболовстве» мизерным тиражом в 200 экземпляров. Иван Васильевич Никоноров был в своё время начальником Главрыбвода и возглавлял советско-японскую рыболовную комиссию (СЯРК) по урегулированию целого ряда рыболовных вопросов (в том числе и дрифтерному промыслу тихоокеанских лососей).

В своей книге Иван Васильевич анализирует историю дрифтерного вопроса в северной части Тихого океана: «Готовясь к очередной сессии, я изучил много документов по истории советско-японских отношений в области рыболовства. Но меня очень интересовал вопрос, как складывались такие отношения между Японией и её дальними соседями — США и Канадой. Я выяснил, что, по данным 1956 г., из общего мирового улова лососёвых (600 тыс. т) около 85 % приходится на долю четырех стран.
В частности, СССР — 33%; Япония — 30%; США — 27%, Канада — 10%.
Исторические отношения США и Канады с Японией по рыболовству складывались следующим образом.
Еще 28 октября 1945 г. была обнародована прокламация президента США Гарри Трумэна, где подчеркивалась особая заинтересованность США в прибрежных районах рыболовства и обосновывалось право на защиту этих районов (100 миль от американского берега). Специальная американская комиссия по вопросам японского рыболовства в докладе, опубликованном в мае 1949 г., выразила мнение о том, что японское рыболовство с его хищническими методами и презрительным отношением к правам и интересам других стран вызвало международный антагонизм. Комиссия подчеркнула, что американцы не намерены снова допускать захвата японскими промысловыми судами прибрежных рыболовных районов Америки.
Эту линию американцы твердо проводили в жизнь. В дальнейшем она была оформлена юридически. 9 мая 1952 г. была заключена Международная конвенция по рыболовству между США, Канадой и Японией с учётом прокламации президента и вывода комиссии, которые не поощряют развитие промысла Японии у берегов США».

А вот выводы И.В. Никонорова о позиции СССР: «Японские рыболовные суда многокилометровыми дрифтерными сетями перекрыли пути миграции рыб к многочисленным рекам нашего побережья. Запасы лососей стали сокращаться, наши уловы падать, а японские возрастать. Невольно возникает вопрос, могли ли поступить мы с Японией так, как американцы, наверное, нет.
Во-первых, американцы есть американцы. Силу уважают все, особенно Азиатские страны.
Во-вторых, морской лов североамериканских лососей слишком далеко расположен от японских берегов.
В-третьих, для нас очень важны мир на Дальнем Востоке и дружественные отношения с соседями.
Короче говоря, японцы давно и свободно используют наши сырьевые ресурсы».

Казалось бы, в 1956 году, когда у Советского Правительства терпение в отношение японского дрифтерного лова нашего лосося лопнуло и была проведена ограничительная для этого промысла «линия Булганина», защищающая интересы отечественной рыбной промышленности, в этой истории должна была быть поставлена жирная точка.

Увы, Никита Сергеевич Хрущев разыграл совершенно другую политическую карту и пообещал в обмен на мирный договор с Японией подарить ей, как Украине Крым, четыре южных Курильских острова, которые с тех пор японцы считают своей «северной территорией», и используют, как свой политический козырь вот уже более пятидесяти лет. («Возможно, советская дипломатия совершила в 1951 г. крупную ошибку, покинув Конференцию в Сан-Франциско и отказавшись подписать разработанный там мирный договор с Японией. Это впоследствии дало японцам дополнительный предлог претендовать на четыре острова Курильской гряды. И теперь проблема этих островов висит как «дамоклов меч» над всеми российско-японскими отношениями. Некоторые — и весьма влиятельные — японские политики больше заинтересованы не в урегулировании вопроса об островах, а в том, чтобы этот «дамоклов меч» оставался в подвешенном состоянии и препятствовал улучшению отношений между нашими странами»).

Предварительная договоренность по регулированию японского дрифтерного промысла на СЯРК была такова: 80 тысяч тонн лососей в неурожайные годы и 100 тысяч тонн в урожайные.

Но уже в 1957 году Япония настаивает на 165 тысячах тонн. «Японская сторона перенесла решение этого вопроса на уровень политических переговоров. Премьер-министр Японии г-н Кисю через посла СССР в Японии обратился в Правительство СССР с просьбой в виде исключения установить квоту в размере 120 тыс. т. Наше Правительство дало согласие».

В 1958 году японцы потребовали 110 тысяч вместо оговоренных ранее 80 тысяч тонн. «Просьба японцев была удовлетворена».

И если в 1950-х годах соотношение промысла тихоокеанских лососей было примерно 50 на 50, то в семидесятых годах процент вылова японцами дальневосточного лосося достигает уже 70 процентов (вот цифры, которые приводит И.В. Никоноров: СССР/Япония 1956 год 165/150; 1957 год 148,4/181,5; 1971 год 77,6/133,9; 1972 год 35/100).

Объяснений этому дрифтерному «феномену» пока нет.

Вот что пишет Иван Васильевич о работе СЯРК: «Такие тяжёлые переговоры — редкость в мировой практике. Одна сторона — советская — выдвигает предложения, другая — японская — их тут же отвергает. А договариваться надо. Часто г-н Фудзита (руководитель Комиссии с японской стороны — С.В.) выдвигает такие предложения, которые мы без согласования с Москвой не можем решить. И он советует нам обратиться в Москву, где ему, как правило, идут на уступки».

9 ноября 1976 года И.В. Никоноров пишет Записку министру рыбного хозяйства СССР А.А. Ишкову, «сталинскому наркому», который к тому времени уже 36 лет возглавлял рыбную отрасль страны и который превратил СССР в рыбную супердержаву. Интересно название Записки: «Кому принадлежат тихоокеанские лососи и как рационально эксплуатировать их запасы».

Начальник Главрыбвода пишет министру: «В течение длительного периода запасы дальневосточных лососей совместно используются СССР и Японией. В отличие от СССР, где промысел лососей осуществляется в прибрежной полосе моря, Япония осуществляет нерациональный интенсивный лов лососей в открытом море. Морской промысел изымает из стад более молодых, менее упитанных рыб с неразвитыми половыми продуктами. При этом только по весу на каждой особи теряет от 1 до 2-4 кг и получает продукт более низкого качества.
Статистические данные свидетельствуют о неуклонном снижении общей численности дальневосточных лососей в промысловых уловах обеих стран. Особенно четко это снижение проявляется в уловах СССР, вылов которого в последнее время в 2-4 раза ниже японского в весовом выражении и в 3-5 раз ниже количественно.

…при осуществлении только прибрежного промысла общий промысловый возврат может быть более чем в два раза выше современного, причем без существенного ущерба для воспроизводства.
Отрадно отметить, что после долгих лет отрицания нерационального вылова неполовозрелых рыб японская сторона наконец признала неразумность такого ведения промысла. Но дальше этого признания дело, к сожалению, не идет».

Увы… «Эта записка была представлена лично министру. Как сейчас помню, он бегло прочитал и молча вернул её мне. Я понял, что не наступило время обнародовать этот вопрос».

Ещё бы – было не до лососей. Промысловая экспансия советского рыболовного флота охватила практически весь Мировой океан. Значение каких-то там ста тысяч тонн уловов дальневосточных лососей при общесоюзном вылове в двенадцать миллионов тонн, было мизерным. Рушились береговые предприятия, опустошался рыбацкий берег, но отрасль двигалась семимильными шагами: большие морозильные траулеры сменяли супертраулеры, из новостроя выходили плавбазы и плавзаводы…

Отрезвление наступило уже через несколько лет, когда в конце 1970-х годов в результате введения 200-мильных экономических зон Советский Союз потерял 60 процентов объёмов вылова, Япония – 40 процентов. Но при этом в советских водах японцы добывали более двух миллионов тонн наиболее ценных видов рыб и морепродуктов, а СССР в водах Японии – только 63,5 тысяч тонн (скумбрии, сардины, минтая, лимонемы).

Но и «в новых условиях», когда советские рыбаки вынуждены были вернуться домой и вести промысел в исключительной экономической зоне СССР, Япония получает право более чем на миллион тонн против 335 тысяч тонн разнорыбицы, которые «наскребли» для наших рыбаков в ИЭЗ Страны Восходящего Солнца.

Почему так? Вот выводы И.В. Никонорова: «Так закончились длительные и изнурительные переговоры, которые способны вести только японцы под руководством МИДа Японии, но они поэтому и добиваются нужных для них результатов.
Так могут защищать свои интересы только большие патриоты своей родины. В этом отношении у них следует учиться».

И кое-чему мы тоже научились. В 1977 году квоты на дрифтерный промысел лососей сократились до 64 тысяч тонн. В 1978 – до 42,5 тысяч тонн. «Было установлено, что Япония за вылов лосося должна выплачивать компенсацию, которая в 1978 г. составила 1,76 млрд. йен, в 1979 г. — 3,25 млрд. йен и в 1980 г. — 3,75 млрд. йен. Эта тенденция сохранилась и в дальнейшем
Только в 1979 г. и в дальнейшем в счёт компенсации японская сторона поставила оборудование для заводов рыбных комбикормов производительностью 75 тыс. т в год, морские рыбоводные погружные садки, приборы спутниковой радионавигации. В дальнейшем было поставлено оборудование для рыбоводных заводов по искусственному воспроизводству тихоокеанских лососей».

В этот период рыбохозяйственная наука СССР начала вести работу по изучению негативных последствий дрифтерного промысла. Первые сообщения появляются ещё в 1950-х годах.

В статье В.К. Зиланова «О дрифтерном промысле и управлении запасами дальневосточных лососей с пристрастием, но без гнева» обобщаются публикации тех лет и делается общий вывод о последствиях дрифтерного промысла: «По этому вопросу опубликованы многочисленные работы как российских, так и зарубежных исследователей. Широкомасштабный дрифтерный морской промысел ведет к подрыву запасов лососей, нарушению популяционной структуры, отрицательно влияет на структуру нерестовой части стада, ведет к значительной потере биомассы, травмированию рыб, риску полного уничтожения отдельных микропопуляций (Моисеев, 1956, 1958, 1969; Рухлов, 1982, 1984; Бирман, 1951, 1985; Коновалов, 1980; Казарновский, 1986, 1987; Вронский, Казарновский, 1986; Гриценко, Ковтун, Косткин, 1987; Синельников, 1985; Шунтов, 1984; Вронский, Синельников, 1985; Зиланов, 1988, 2008; Кляшторин, Смирнов, 1992 и др.)».

То есть Советский Союз, осознавая значимость рыбных ресурсов, находящихся в Дальневосточном промысловом районе, ведёт в те годы целенаправленную работу по закрытию японского дрифтерного промысла, который наносит ущерб не только запасам тихоокеанских лососей, но и морской экосистеме в целом, уничтожая морских животных и птиц, обитающих в районе нагула и путей миграции лососей, и питающихся этой рыбой.

Инерция направленного движения на достижение этой цели была настолько мощной, что процесс не остановился и после разрушения Советского Союза и даже в нынешние дни. Вот что можно прочитать на на официальном сайте Федерального агентства по рыболовству:

4. Правовая основа российско-американских отношений в области рыбного хозяйства
Сотрудничество в области рыболовства между Россией и США осуществляется в традиционных рамках отношений, сложившихся в последние годы на основе двусторонних российско-американских соглашений, а также Конвенций и международных договоренностей.

В настоящее время между Россией и США действуют следующие соглашения:
«Об ограничении промысла тихоокеанских лососей в исключительных экономических зонах России и США в северной части Тихого океана» от 1992 года. В результате обмена дипломатическими нотами устанавливается режим промысла тихоокеанского лосося в 200-мильных морских зонах России и США, в том числе, запрет на прямой вылов лосося за пределами 25 морских миль от базисных линий.

«О сохранении запасов анадромных рыб в северной части Тихого океана» – НПАФК. Россия является активным участником данной Конвенции, устанавливающей запрет на специализированный промысел анадромных рыб в Конвенционном районе. В рамках Конвенции осуществляется программа научных исследований, ведется обмен научными данными и др.

Теперь понятно, почему почти двадцать лет Российская Федерация не предпринимала никаких шагов по легализации отечественного промышленного дрифтерного промысла тихоокеанских лососей, показывая его как научный промысел. Впрочем, японский дрифтерный промысел в ИЭЗ России с 1992 года также преподносится, как научный промысел на компенсационной основе, чтобы прикрыть его истинное обличье и не нарушить условия Соглашения «Об ограничении промысла тихоокеанских лососей в исключительных экономических зонах России и США в северной части Тихого океана» от 1992 года.

В 2009 году по неизвестной нам пока причине надобность в «маскараде» отпала и промышленный промысел тихоокеанских лососей в исключительной экономической зоне РФ для российских рыбаков объявлен официально и рыбопромышленники выкупили на аукционе своё право на этот промысел.

Но, судя по официальному сайту ФАРа, Соглашение с США ещё действует. Не значит ли это, что границы промысловых районов для промышленного лова тихоокеанских лососей в ИЭЗ РФ должны быть перенесены ближе к берегу (и не далее 25 миль от базисных линий)?

Сразу встают многочисленные вопросы, на которые никто ещё так и не дал ответов, хотя эти вопросы звучали на самом высоком уровне.

Начнем с компенсации ущерба за уничтоженных морских птиц и зверей (в том числе и краснокнижных). Не важно где – вблизи от берега или вдали от него. Дрифтерные сети, как орудия лова, не являются селективными и ловят всё, что в них попадает – и рыбу, и птицу, и зверя. Этого прилова, а следовательно, и ущерба не избежать, поэтому промысел должен вестись на компенсационной основе, исходя из расчётов попадания рыбы, птиц и зверей, которые сделаны российскими учёными, и установленных государством такс по возмещению причиненного экосистеме ущерба.

Какой длины должен быть порядок дрифтерных сетей – полтора километра, как в США, или пятьдесят километров, как часто бывает на японском и российском дрифтерном промысле?

Или, может быть, многокилометровые дрифтерные сети вообще должны быть запрещены Правилами рыболовства? А специализированный промысел тихоокеанских лососей в ИЭЗ РФ проводиться с использованием других орудий лова – тралов или кошельков, если в таком промысле есть какой-то государственный смысл?

Андрей Анатольевич Крайний, руководитель ФАРа, наверное, был прав, когда говорил на Камчатке о том, виноваты в нанесении ущерба не орудия лова сами по себе, а бесконтрольность промысла и целевая активность добытчиков, которую также нужно контролировать.

И поэтому институт независимых наблюдателей, как в других странах, мог бы, вероятно, и поставить, наконец, жирную точку в истории крупномасштабного дрифтерного промысла в России — осознавая сумму реального ущерба, который наносится этом видом промысла, желающих участвовать в нём (отвечая сполна за ущерб) сразу бы резко поубавилось.

И последнее. «Зеленые» активисты Страны Восходящего Солнца начали кампанию по разъяснению населению Японии тех экологических последствий и жертв, которые связаны с дрифтерной неркой, пользующейся здесь огромным спросом.

И совсем последнее.

Иван Васильевич Никоноров с завистью писал о японском патриотизме, для которого нет никаких преград даже в Советском Союзе. Когда-нибудь, наверное, наступит и очередное просветление в головах россиян, и мы снова поймём, что являемся не только потребителями, но и хранителями природных богатств. Неужели разрушенный и брошенный камчатский берег нас так ничему и не научил, горько вопрошает Рыба Камчатского края