Бывший командующий группировкой НАТО в Европе (2009-2013),руководивший до этого Тихоокеанским флотом США (2006-2009), четырёхзвездный адмирал Джеймс Ставридис опубликовал в американском журнале политологических исследований Foreign Policy («Внешнаяя политика») описание шести книг, которые, по его мнению, позволяют прочесть код русской души и российского национального характера, передает ДВ — РОСС.

Адмирал уверен, что русская литература объясняет мировоззрение Владимира Путина и истоки русского патриотизма лучше, чем все перехваты АНБ, фотографии спутников-шпионов и доклады военных аналитиков:

«Безусловно, в тех мощных рейтингах популярности, которые сегодня удерживают на плаву российского президента, есть элемент сочувствия, возникающий на основе мощного национализма, православной веры, представлений о непостоянстве судьбы и спасительной силе мрачного юмора – то есть всего того, чем насквозь пропитана русская литература».

Итак, вот главные 6 книг, в которых по мнению адмирала Ставридиса лучше всего отобразился русский человек.

1. «Мертвые души». Николай Гоголь
Энциклопедия абсурда, цинизма и скепсиса русской души, помноженных на чёрный юмор.
Поэма Гоголя рассказывает о том, что русские считают мир несколько абсурдным и противоречивым, полагая, что в нем вряд ли может восторжествовать система всеобщих гуманистических ценностей. В стране, лидер которой важно расхаживает на мировой арене без рубашки, играет с амурским тигром и летает на мотодельтаплане, преследуя белых аистов, абсурд определенно является чем-то привлекательным. «Мертвые души» показывают самый глубокий скепсис и цинизм человеческой души и заканчиваются соответствующим образом – резко, на середине предложения, демонстрируя неспособность связно предсказать будущее.

2. «Война и мир». Лев Толстой
Энциклопедия русского патриотизма, милитаризма, культа национального суверенитета и территориальной целостности. В тоже время – пропаганда убеждений, что значимость тысячи малых событий всегда выше любых глобальных концепций и идей, из которых вырастает тяга русских к конспирологии и прагматизму.
Русские играют в рулетку космического масштаба: сегодня они получают Ивана Грозного, а завтра – Петра Великого. Они знают, что через какое-то время рулетка закрутится снова, и у них появится новый лидер. Но плохая новость заключается в том, что руководитель, который придет после Путина, может оказаться еще хуже, учитывая усиление ксенофобии и ультранационализма. Глядя на доминирующее положение Путина, мы должны помнить, что рулетка закрутится снова. Русские помнят об этом.

3. «Преступление и наказание». Фёдор Достоевский
Энциклопедия оригинальных представлений русских о справедливости: любое зверское преступление можно искупить наказанием и верой, особенно если вызвать сочувствие в окружающих.
Увидеть в Раскольникове Путина трудно; пожалуй, штрихи этой картины искупления присутствуют в жизни олигарха Михаила Ходорковского, который стал лидером политической оппозиции, попал в тюрьму, но в конечном итоге был освобожден. Следующий этап его путешествия будет интересен. У русских есть глубокая вера в собственную добродетель и справедливость. Они признают, что на пути к праведности будут совершать ошибки. Они верят в преступление и наказание в самом буквальном смысле.

4. «Один день Ивана Денисовича». Александр Солженицын
Энциклопедия русской выносливости и терпения.
Узник сибирского ГУЛАГа находит десятки способов, чтобы как-то прожить еще один лагерный день. Он хитрит, терпит, смеется над трудностями, иногда даже получает удовольствие от жестоких условий содержания и демонстрирует мощную способность преодолевать все тяготы и лишения. Подобно Ивану Денисовичу русские находят парадоксальное удовольствие в преодолении бремени санкций. И нам не следует проявлять слишком большую уверенность в том, что мы сумеем сломить их волю, подвергая русских экономическим трудностям.

5. «Война». Аркадий Бабченко
Энциклопедия чеченской войны – путеводитель по русской изобретательности и жестокости.
Русские не пытаются завоевать умы и сердца; им достаточно пустить пулю в голову или в сердце противника. Прочитав эту книгу, можно неплохо понять настроения призывников в случае их отправки на Украину. Именно поэтому там воюет спецназ, а не регулярные войска. Из этой книги можно многое узнать о тактике и оперативном искусстве российских военных.

6. «Абсурдистан». Гари Штейнгарт
Энциклопедия российского капитализма, описывающая специфику экономических связей на постсоветском пространстве, а так же отношение к своей бывшей родине заметной части русских эмигрантов.
Книга показывает способность русских вполне счастливо существовать в мире, где все перевернуто вверх дном.

***
Ставридис настаивает, что русскую литературу нужно воспринимать как реальную политическую силу:
«Читает Путин каждый день или нет (говорят, что ему очень нравятся Достоевский и Толстой), но русская литература определенно формирует его мировоззрение и проливает свет на решения Кремля в своей мощной, концентрированной прозе».
Печальный для американских обывателей итог:
«Русские правильно считают себя наследниками чего-то большего, чем просто огромной страны. Они видят в матушке России кладезь глубоких и мощных жизненных принципов и подходов, складывающихся в философию и находящих отражение в очень живой и яркой литературе. Они невероятно выносливы под давлением и испытывают извращенное удовольствие от того, что способны преодолеть что угодно.
Российская армия по-прежнему является грубым инструментом силы из призывников, но в бою она может вести себя умело и изобретательно, пробуя и принимая на вооружение новые методы, такие, как идущую сейчас на Украине гибридную войну.
Русские скептически относятся к альянсам, придерживаются ксенофобии и национализма и с огромным подозрением относятся к мотивации всех остальных. Они считают, что против них объединились темные силы, поэтому будут и впредь использовать традиционное оружие в своей непростой жизни – богатый запас черного юмора, сверхчеловеческую прочность перед лицом неблагоприятных обстоятельств и умные тактические подходы. Они мастерски играют даже плохими картами».

Ну, если уж американец видит нас такими с его колокольни, очень бы хотелось не подкачать и соответствовать его радужному ви́дению.

Илья Переседов