Во Владивостоке прошла презентация книги Виктора Рыбакова «Мальчишкам Афгана». Она – это повод поговорить о давно прошедшей Афганской войне, наложившей глубокий отпечаток на тех, кто там побывал. Эта война навсегда оставила неизгладимый след и в истории нашей страны и в сердцах людей.

Виктор Александрович Рыбаков – потомственный военный. Вырос в приграничном военном городке. Слово отца было для него законом. Отец сказал, что надо поступать в Саранский машиностроительный техникум. Раз надо, значит, надо. А было в то время мальчишке 14 лет. Об этом передает ДВ-РОСС.

Сдал вступительные экзамены без особого энтузиазма, но в учебу втянулся быстро. Получил профессии токаря, фрезеровщика, сварщика, одним словом, стал мастером на все руки. Однажды, делая зарядку в саду, он заметил, что высоко в небе, над головой постоянно летает маленький самолет и выполняет какие-то пилотажные фигуры. Вот тут-то и родилась мечта, от которой дух захватило – летать! И только летать!

Потом неожиданно в общаге товарищ рассказал, что вечером приходил к ним офицер и приглашал учиться в летное училище.

– В летное?! А я где был? Почему не слышал?

Получил диплом и бегом в военкомат:

– Хочу научиться летать!

Но выяснилось, что пока защищал диплом, опоздал на вступительные экзамены. Пришлось идти служить в армию. После армии подал рапорт в Борисоглебское летное училище. Собирался на истребителях бороздить небесные просторы. Говорят, человек предполагает, а Бог располагает. Доучиваться пришлось в Саратове.

В начале 1980 года в полк пришло распоряжение: направить для дальнейшего прохождения службы в Афганистан. Три года пролетели в Афгане, как один день. Виктор Александрович выполнил 495 боевых вылета. Бывал, конечно, и подбит, но всегда умудрялся долететь до своего аэродрома.

Виктор Александрович – интересный собеседник. Ему есть что рассказать. Он прошел, что называется: огонь, воду и медные трубы. Одно слово «афганец» уже вызывает уважение. Предлагаю фрагмент из интервью с автором:

– Своему сыну пожелали бы пройти Афганистан?

– Я вообще никому бы не пожелал войны, но если такое случилось, то каждый мужчина должен встать на защиту своего дома, семьи, земли – Отечества.

– Шестое чувство, интуиция, срабатывало?

– Относительно тревоги? Могу сказать, что нет. Нам было-то по 25 лет. В это время еще работает юношеский пофигизм, а когда бой начинается – появляется азарт и большое желание помочь ребятам, пехоте.

– Бывают приказы неумные?

– Я приказы выполнял беспрекословно, доверял своим командирам.

– Что можете пожелать читателям? Как жить в гармонии с самим собой?

– Просто необходимо много работать. Все беды обойдут стороной, если с полной отдачей заниматься любимым делом. Сейчас вся страна напоминает рынок «купи-продай». Своими руками уже ничего не делаем, ничего не производим. Поехал, купил и продал. Это плохо. Так может деградировать нация. Для того, чтобы не жалеть о бесцельно прожитых годах, необходимы труд, труд, труд и честность, а все остальное приложится.

Издательство «Водолей» подготовило к печати и выпустило книгу Виктора Рыбакова «Мальчишкам Афгана». Книга посвящена вертолетчикам-афганцам – великим труженикам неба. В ней высоким слогом говориться о мужской дружбе, взаимовыручке и, конечно, о любви. Предлагаю вашему вниманию фрагменты из книги.

Наталья Бриз.

МАЛЬЧИШКАМ АФГАНА

События кишлака Новобад,

северо-восточнее г. Тулукана

…Три дня подготовки до главного боя, вокруг тишина.

И трудно поверить, что нет здесь покоя и что здесь война.

И вот совсем рядом, залпы орудий нам «бьют по ушам»,

И сроки скомкались, и бой завязался, и все полетело по швам.

Мы снова «утюжим» пространство и воздух, и снова несемся к земле.

Душманы, дувалы – все как в кинофильме: в разрывах, дыму и огне.

Вдруг голос в эфире: «Нас окружили… Подбит БТР…»,

И что-то еще под треск автоматов похоже на этот манер.

Как это было? Шел 1982 год. Проводилась крупномасштабная операция по освобождению города Тулукана от душманов. С утра и до самого вечера мы совершали боевые вылеты, с воздуха поддерживая пехоту. Летали по 7-10 вертолетов, меняя друг друга. После очередной огневой поддержки, когда боеприпасы у нас закончились, мы летели на базу, чтобы подзарядиться, как вдруг в эфире я услышал голос. Кто-то звал на помощь, почти кричал, что их БТР подбит и горит, а патроны почти на исходе.

Сначала я не понял. Кто же это может быть? Вновь и вновь всматривался в землю. Пересчитал все наши БТРы, что вели бой, но никто из них не горел. Тогда запросил место положения бойцов. Мне ответили, что находятся в пяти километрах северо-восточнее Тулукана. Хотя по нашим данным, там никакой операции не проводилось. Что же случилось? Это было для нас загадкой.

Но голос с земли настойчиво просил, чтобы мы как можно быстрей летели на помощь, так как патронов отстреливаться у них осталось совсем мало. А ситуация осложнялась еще и тем, что спереди и сзади БТРы уже были подбиты, и бойцы оказались как бы в ловушке. Я запросил:

– Парни, продержитесь хотя бы 15 минут. Мы пустые, без боекомплекта.

Он ответил:

– Нет… Отстреливаться нечем, душманы окружили плотным кольцом…

После паузы я услышал, что боец от безысходности зарыдал. Ведь смерть для них абсолютно неотвратимая реальность, и надеяться уже было не на что. Тогда я прокричал ему два раза:

– Держитесь, как можете! Мы через 3-4 минуты будем на месте.

Он уже более приподнятым голосом ответил:

– Понял. Понял!

Да, без ракет мы считали себя бе-зоружными, но бортовое оружие (пулеметы и автоматы) у нас были. Надо сказать, мы их в расчет не принимали. Даем команду борттехнику и солдатам, которые были с нами на вертолете, приготовиться к бою. Сверху издалека нам хорошо видно, как черные клубы дыма исходили от двух горящих БТРов. Душманы были увлечены стрельбой, понимали, что вот-вот огонь со стороны БТРов заглохнет, и не заметили, как мы подлетели к ним достаточно близко. Они уже знали, что сделают с нашими солдатами, и это было самое ужасное, что могли бы ожидать бойцы на афганском поле сражения.

Подлетая, с воздуха увидели, как пятнадцать-двадцать душманов плотным огнем из-за каменного забора били по ребятам. Но когда они нас обнаружили, им было уже поздно бежать и прятаться за дувалы, поэтому они как могли, прижимаясь, прятались за каменными стенами забора. Хотя на самом деле забор им не мог служить укрытием.

Борттехник пристрелянной рукой начал бить по ним из пулемета чуть ли не в упор. А плотность его огня усилили бойцы из автоматов, что находились на вертолете. Вертолет на малой скорости и высоте продолжал кружиться над этим местом. Через пять-семь минут в разных неестественных позах душманы остались лежать неподвижно, не ведя никакого огня. И вскоре мы услышали слова благодарности того бойца, что вызвал нас на подмогу.

Их невозможно забыть, они были настолько искренни и в мирной жизни так непривычны, что повторить это, пожалуй, не получится. Мы где-то еще минут десять побаражировали над ними, позволяя бойцам под нашим прикрытием выбраться из данной ловушки, пересесть в единственный неподбитый БТР и покинуть место боя.

С гранатой в боку

Ужин подходил к концу. С окончанием светлого времени суток полеты, как правило, не выполнялись. Каждый думал, как провести время до сна. Кто-то собирался просто прогуляться по поселку, так сказать, размять ноги после полетов. Кто-то планировал сходить поиграть в футбол или волейбол. Кому-то хотелось побродить по магазинам, посмотреть, чем там торгуют, а может, просто посидеть в чайхане, попить зеленого чайку или еще чего-нибудь, что пожелает душа. Одним словом, каждый строил свои планы на вечер. Но, как часто бывало, срочно поступила команда:

– Всем экипажам строиться!

Шагалеев Ф.С., командир эскадрильи, осмотрев строй, назначил на вылет четыре экипажа, а старшим группы полетел сам. Задача на полет была почти стандартной (особенно в вечернее время суток). Где-то наша колонна попала в засаду, и ей срочно нужна была помощь. Надо сказать, у душманов была такая тактика: активизироваться с наступлением сумерек. Они знали, что в это время вертолеты не летают, поэтому нам пришлось подкорректировать свою тактику. Полеты стали выполнять до самой ночи, а чтобы легче было обнаружить аэродром, вдоль взлетно-посадочной полосы зажигали старые автомобильные покрышки. Одним словом, минут через пятнадцать мы были уже в воздухе. При подходе к району Янгиколы мы увидели, что два БТРа горят, а три других ведут бой с душманами.

Шагалеев шел первым. Мы с Николаем Мизиным, начальником штаба, шли за ним следом, а уже за нами летели остальные экипажи. При подлете запрашиваем сигнальную ракету, чтобы определить, где находятся душманы, и, уточнив, по команде ведущего, двумя бортами выполняем залп ракетами по их огневым позициям. Понятно было, что со столь дальнего расстояния вероятность попадания невелика, но здесь мы преследовали совсем другую цель – заявить душманам о своем скором визите, после чего они резко снижали темп огня и прятались в укрытие. Но, с другой стороны, таким образом, мы поднимали дух нашим бойцам, мол, держитесь, ребята, скоро будем у вас. Приблизившись к заданному месту назначения, мы подключились к общему сценарию боя.

Когда огневые точки душманов были совсем подавлены и оттуда прекратился огонь, по команде старшего группы мы двумя бортами произвели посадку рядом с БТРами. Тут же к нам стали подносить раненых бойцов, но одного бойца, лежащего на плащ-накидке, в вертолет заносить не стали. Ребята спросили:

– Что с ним делать?

– А что случилось? – поинтересовались мы.

Стоящий рядом с раненым бойцом солдат ответил:

– У него в боку, под ребрами, застряла граната.

Ситуации для нас, скажем прямо, была неординарной. Подобного еще в нашей практике не было. Доложили об этом старшему группы. Он распорядился:

– Грузить и лететь прямо в Душанбе. С собой обязательно взять фельдшера.

На борту я обратил внимание на раненого бойца и на фельдшера. Фельдшер меня поразил. Это был щуплый солдатик, с виду совсем не примечательный. Но он так ловко что-то делал возле раненого: то нагибался к нему, то вставал и прикреплял капельницу к тросу, то вновь приседал, умудрялся почти в потемках нащупать вену бойца и попасть в нее иглой, учитывая при этом природную вертолетную тряску. Это действительно был высший пилотаж медицинского работника. В моих глазах он вырос до гения медицины. Правда, надо сказать, что хорошую помощь ему оказывал борттехник, в нужное место подсвечивая фонариком и поддерживая руку бойца в тот момент, когда фельдшер целился в вену иглой.

Время шло. На небе уже стали появляться первые звезды, но на земле отдельные здания еще были хорошо видны и вполне различимы. Привода аэродрома Душанбе «дальний, ближний» работали нормально, и мы были готовы по схеме произвести посадку. Но в это время от нашего руководителя полета поступило новое распоряжение, что нам надо попытаться найти военный госпиталь и там, на плацу, выполнить посадку. Перевозка раненого на машине скорой помощи грозила большой опасностью, так как никто не мог гарантировать, что на какой-нибудь яме граната не взорвется. И уж тогда жертв может быть гораздо больше, учитывая гражданские лица.

Между тем, Шагалеев поинтересовался, знаем ли мы место нахождения госпиталя. На что мы дали утвердительный ответ. Но он еще добавил, что к нашему прилету, для лучшей ориентировки, там зажгут автомобильные покрышки.

При подходе к городу нам не составило большого труда определить место расположения госпиталя. Минут через десять мы благополучно произвели посадку. Нас уже ждала бригада врачей, которые приняли раненного солдата.

А мы снова произвели взлет и направились проверенным курсом в сторону Афганистана. Конечно же, не забыли пролететь над крышами своих домов, где жили наши семьи. Помахали им вертолетом, наклоняя его то влево, то вправо.

Возвращались ночью, когда небо уже было полностью усеяно звездами. Через некоторое время мы увидели свой аэродром, вдоль которого горели автомобильные покрышки. Произведя посадку, мы на уазике отправились в военный городок на отдых.

P.S. В газетах, которые я выписывал, впоследствии прочитал заметку о нашем санрейсе с поля боя в Душанбе. Операция прошла успешно. Боец жив и здоров. В госпитале местные кулибины соорудили какую-то бронированную плиту с отверстиями для рук и глаз, чтобы сберечь жизнь доктора, когда он будет удалять гранату. За смелость и удачно проведенную операцию хирург был награжден орденом.

Источник — «Арсеньевские вести»