На прошедшем во Владивостоке XIII международном фестивале «Меридианы Тихого» своего рода сенсацией стал фильм филиппинского режиссера Чжуна Роблеса Ланы «Тень позади луны», собравший больше всего призов (приз жюри NetPac, приз жюри FIPRESCI, приз за лучшую женскую роль и приз за лучшую режиссуру). Секрет его обаяния объясняет Инна Кушнарева, которая на «Меридианах Тихого» работала в составе жюри NetPac. Кроме того, во Владивостоке она выступила с лекцией «Цзя Чжанкэ как неореалист». Об этом передает ДВ-РОСС.

Еще одно филиппинское кино. Снова черно-белое изображение. Еще одна политическая и гуманитарная катастрофа, увы. История беженцев, которых выселили в середине 90-х и держат в лагерях. Ни дождей, ни тайфунов, но в хибаре, в которой происходит все действие, чувствуется удушающая, влажная жара. Героев трое: муж и жена – беженцы, и покровительствующий им солдат. В округе неспокойно. В лагере пропадают солдаты. По-видимому, их убивают повстанцы. Повстанцы могут скрываться под видом беженцев. Но зато военным удалось захватить их харизматического лидера, и осталось только все у него выпытать…

Первое, что бросается в глаза при просмотре «Тени позади луны» Чжуна Роблеса Ланы, это проблемы с проекцией: почему вдруг показывают оцифрованную VHS? Спишем это на проблемы фестиваля. Прошло полчаса фильма, а ни одной монтажной склейки пока не было. Постепенно приходит понимание, что их не будет до самого конца. Или будут? Ну что ж, нормальный для фестивального азиатского (филлипинского) кино tour de force. Несколько лет назад, например, в Москве показывали эффектный фильм «Схватка» (The Clash, 2009) филиппинца Пепе Диокно, снятый одним планом и при этом сверхдинамичный.

В какой-то момент «Тени» начинают несколько раздражать – не только из-за странностей изображения и уж точно не из-за отсутствия монтажа. Проблема в том, что режиссер, кажется, попадает во все ловушки, которых учат избегать в современных киношколах: нельзя рассказывать, это кино, а не литература и не театр, нужно показывать. А тут трое персонажей до сих пор только бесконечно пересказывают, в каких они отношениях друг с другом и что с ними было до того как. Происходящее все больше напоминает плохую пьесу, пресловутый théâtre filmé. То есть, снимать без монтажных склеек научились, а к чему все эти технические ухищрения, не поняли. Разве что продолжительная сексуальная сцена вносит некоторое оживление: съемки одним планом как защита от цензуры – вырежут сцену, сразу будет видна монтажная склейка, нарушение эстетики. Остроумно.

Тем временем театр становится все лучше, все больше захватывает. Баланс отношений между женщиной, мужчиной и солдатом постоянно меняются. Помнится, были такие пьесы, действие которых происходило в латино-американских странах, и где надо было угадать, кто палач, а кто жертва, и какие между ними отношения, кто кем, на самом деле, пользуется а кто останется в дураках. Фильм продолжается, герои срывают с себя и друг с друга все новые маски. Развязка неясна до самого конца. А к вам приходит запоздалое понимание, что это не просто хороший театр, это сознательная демонстрация досконального знания режиссером западной драматургической механики.

Вы думали: ну вот, еще одно азиатское кино, черно-белое, меланхолическое и нарочито «примитивное» (в том смысле, в котором называл «примитивным» кинематограф киновед Ноэль Берч, пока в нем не появился монтаж и нарратив). Но Чжун Роблес Лана не только играет с нами с подчеркнутым знанием «наших», западных правил, но еще и сталкивает две несовместимые друг с другом эстетики: драматургию зрительского, коммерческого, называйте как хотите, театра и кино-мифологию длинного плана, который предполагает медитативность, медленное течение времени, неброские и герметичные повседневные действия и, конечно, немногословность.

В «Тени позади луны» долгий план без монтажа возвращает свой театральный потенциал на каком-то новом витке критики кинематографического изображения. Изображение тоже, кстати, в итоге оказалось стилизованным под VHS – чтобы передать дух эпохи.

Инна Кушнарева, «Искусство кино»