В среду, 18 января, на Лермонтовский ГОК в Светлогорье прибыл губернатор Приморья Владимир Миклушевский вместе с замом Василием Усольцевым. Они встретились с заводчанами и предложили очередной план выхода из кризиса. Начать решили с выделения предприятию из краевого бюджета 250 млн рублей, передает ДВ — РОСС.

Лермонтовском ГОК в Светлогорье в очередной раз остановилось в октябре. В августе, когда уже было понятно, что руда кончается, на ГОК приезжал Миклушевский. Ему ситуацию описали, он обещал разобраться. Но так и не разобрался. В сентябре предприятие остановилось, 1 октября людей посадили на урезанную зарплату.

Светлогорье – село в Пожарском районе на границе Приморья и Хабаровского края, километрах в 20 от Бикина. Здесь есть школа, детский сад, почта и банк, маленький рынок, часовня в здании местной управы, несколько магазинов, 11 разноцветных пятиэтажек и еще около 30 частных домов. А метрах в 800 от крайних зданий стоит градообразующее предприятие – Лермонтовский горно-обогатительный комбинат, где добывают вольфрам. С ним связана вся жизнь этого населенного пункта.
Немаленькое для севера Приморья село основано было в 1985 году именно в связи со стройкой ГОКа на базе месторождения вольфрама. В 1987 году открыли рудник, а в 1988 году он вышел на проектную мощность. Уже тогда было ясно, что запасов месторождения хватит на 30 лет, и к этому времени надо будет проводить геологоразведку. Но шло время, ГОК переходил из рук в руки, дележкой активов были заняты многие (об этом ниже), а исследованием новых месторождений никто так и не озаботился (и об этом тоже).

Изменения на ГОКе напрямую влияют на демографические процессы в селе. Если в 2015 году в Светлогорье жили 1635 человек, то в 2016 году – 1596. Такой резкий скачок связан с тем, что горно-обогатительный комбинат остановили. В 2016 году вопрос встал ребром: руды в карьере почти нет, скоро добывать станет нечего.

От СССР до приватизации
Валентина Воронова пришла в горнорудную промышленность больше 30 лет назад. После техникума и института поработала немного на Приморском ГОКе в поселке Восток, а в 1988 году приехала в Светлогорье. Начинала простым флотатором в отделе технического контроля. Теперь она – начальник горно-обогатительной фабрики, один из самых уважаемых людей на комбинате.
«До 1992 года все было хорошо, а потом в стране начались передряги», – история предприятия проходила у Валентины Васильевны буквально перед глазами.
Акциями предприятия изначально владел трудовой коллектив, а потом в тяжелые времена люди их распродали, чтобы выжить. «Лермонтовская горнорудная компания» выпускала вольфрам себе в убыток и в 2004-м благополучно обанкротилась.
«Мы охраняли комбинат, чтобы никто его не разграбил, – вспоминает Валентина Воронова. – И в начале 2006 года запустились. Но если до того Лермонтовское рудоуправление работало под единым началом государства, то потом ГОК стал переходить из рук в руки».
Первой в 2004 году пришла УК «ГМК Дальполиметалл», президентом компании тогда был Василий Усольцев. Сейчас Усольцев встречается с трудовым коллективом Лермонтовского ГОКа уже в чине вице-губернатора, выслушивает жалобы, вырабатывает пути выхода из кризиса.
«Дальполиметалл» управлял ГОКом не то чтобы очень успешно.
«Выхолостили предприятие, работали хапками, – в голосе начальника фабрики появляются вольфрамовые нотки. – Тогда и начали разрушать карьер Центральный. Наш бывший главный инженер патентом махал, как флагом – и никто его убедить не мог, что нельзя просто с бортов руду сгребать. В неправильно отработанных и брошенных бортах столько руды осталось, добывать и добывать еще! Но просто так к ним уже не подступиться, они ж теперь не разносятся. Каждое месторождение отрабатывается по определенной технологии, и там ее нарушили. Другие карьеры не вскрывались, а ведь руда была не только на Центральном, но и на Норушке, Северо-Западном, Молодежке…»
Бойня за активы
Ушел «Дальполиметалл», оставив после себя настоящий потоп: УК, как позже выяснил суд, заключала заведомо невыгодные для «Лермонтовской горнорудной компании» сделки и увеличила кредиторскую задолженность на 584 миллиона рублей.
Все это привело к тому, что 2006 году имущество нищей «Лермонтовской ГРК» выставили на аукцион по инициативе налоговиков. Тогда произошла удивительная сделка. Торги должны были состояться в Светлогорье, но в милицию поступил звонок о заложенной бомбе, их перенесли и в кратчайшие сроки провели во Владивостоке. «Дальполиметалл» на аукцион, понятно, не успел, зато успела московская фирма «Вист-Авто Центр», которая приобрела лот за 104,9 миллионов рублей (при начальной цене в 104 миллиона). Несмотря на возражение ФНС, которая еще надеялась получить с ЛГРК долги, и потенциальных «других покупателей», Арбитражный суд признал сделку чистой.
Так хозяином Лермонтовского ГОКа стал москвич Антон Родионов, друг владельца «Вист-Авто Центра» Александра Мартынова. А Усольцев еще три года яростно судился, ничего так и не высудил. Кстати, да, компания «Вист-Авто Центр» по основному профилю занимается машинами.
Как спасали ГОК
ЛГРК стала филиалом ООО «Русский вольфрам» в Приморском крае. Собственником Лермонтовского ГОК по факту эта компания является по сей день. В феврале 2009 года Роснедра отозвали у «Русского вольфрама» лицензию на разработку месторождения (сейчас идет процесс возврата лицензии реальному собственнику, но идти он может еще долго). Тогда же приморские власти начали поиски управляющей компании. Предлагали взять Лермонтовский ГОК Приморскому ГОКу и «Русской горнорудной компании». Но вешать на себя проблемы комбината никто по своей воле, разумеется, не торопился. Во-первых, из-за многомиллионных долгов. Во-вторых, потому что продолжались суды по поводу той самой удивительной сделки 2006 года. А в-третьих, потому что на тот момент проблем с геологоразведкой, запуском замороженного предприятия и модернизацией было явно больше, чем предполагалось прибыли.
Вскоре после отзыва лицензии в 2009 году коллективу выдали уведомления о ликвидации предприятия и сокращении комбината. Идите, мол, куда хотите. Зарплату не платили несколько месяцев. Люди надеялись, верили и голодали. Надежды стали кончаться вместе с картофельными очистками, которыми тогда в буквальном смысле питались некоторые семьи.
И люди «достучались до небес». За дело взялся профсоюз, подключили кого только можно. Дошло до Путина и Медведева, отреагировали краевые власти. Все это было на волне не менее печальной ситуации с моногородом в Ленинградской области Пикалево, поэтому вопрос решился сравнительно быстро и сравнительно эффективно.
В конце июня 2009 года тогдашний губернатор Сергей Дарькин поставил управляющую компанию решением сверху. Ни одного горнорудного предприятия, которое бы добровольно согласилось принять в управление ГОК, так и не нашлось. Так что для работы с государственным финансированием выбрали КГУП «Примтеплоэнерго» – предприятие, при Дарькине и появившееся для работы с тепловыми и электрическими сетями в маленьких городах и районах Приморья. Причем предприятие в энергетике показало себя в целом с хорошей стороны, просто к горнорудной промышленности оно отношение имело чуть менее, чем никакое. Но стоит отметить, на начальном этапе ГОК запустили, закупили новое оборудование на горный цех, на обогатительную фабрику. Начали вскрывать карьер Северо-Западный, он недалеко от Центрального. А руда на нем оказалась очень хорошего качества, легко обогащаемая.
Долги погасили за счет краевого бюджета. Реальный собственник получал арендную плату и 10% от прибыли. Кстати о собственнике. Антон Родионов сейчас трудится руководителем Инвестиционного Агентства Приморского края.
Правительство через «Примтеплоэнерго» выделило ГОКу кредит в 300 миллионов рублей. В 2010 году деньги были получены, и предприятие возобновило работу, уже через год кредит вернули. И все стало хорошо. Пока не начала кончаться руда.
И вновь начинается бой
«Коллектив сейчас, как в 2009 году, собирается вместе и защищает свои права. Право на жизнь в этом поселке. Сейчас ничего хорошего нет. Мы находимся в неизвестности, – говорит начальник фабрики. – Когда мы остановились, коллектив начал писать и звонить во все возможные инстанции, поставили в известность руководство района. У него хоть больших денег и нет, но небольшие единовременные выплаты дали, оплату услуг детского сада работникам ГОК на период простоя вдвое снизили, спектр медицинских услуг для нас обещали расширить».
В августе, когда уже было понятно, что руда кончается, на ГОК приезжал Миклушевский. Ему ситуацию описали, он обещал разобраться. В сентябре предприятие остановилось, 1 октября людей посадили на урезанную зарплату.
«Если бы тогда нас сразу остановили, отправили на 2/3, люди бы как-то выжили. Летом ведь попроще. Мы сразу всем сказали, что у нас крах – но тогда внимания никто не обратил. Вот когда уже до камушка выбрали, 1 октября нас отправили на простой. А вы представьте – дети у всех учатся. Я с людьми разговаривала, многим даже ребенка не на что учиться отправить! И всем наплевать на нас! Мы на Новый год просили помощи. Я лично встала, когда Усольцев приезжал, и говорю: коль наши работодатели так подло с нами поступили, а впереди Новый год, ну выделите каждой семье хоть по 5000! Помимо тех денег, что мы получим.
Записали. И ничего не выделили! – возмущена оператор геофизического отряда КФС Татьяна Майорова. Она на предприятии уже 20 лет работает и тоже повидала многое. – От предприятия были подарки детям, да. А мы просили, чтобы нам помогли те, кто выше… Сколько бумаг мы писали, чтобы помогли хоть продуктами семьям, где много детей, хоть бы что! При мне женщина, фамилию не знаю, брала в долг продукты, мальчишку отправляла на учебу. Нормально?!»
Когда предприятие остановилось, коллективу пообещали выделить денег и запуститься в апреле, а до этого времени «что-нибудь придумать».
Сейчас на ГОКе работает 294 человека, 160 из них – в простое, то есть «на 2/3». В основном на ГОКе трудятся коренные светлогорцы.
Вопросы без ответов
Зарплата на предприятии маленькая. Средняя по предприятию, вместе со всеми надбавками, региональными и за вредность, – от уборщицы до директора – 25 тысяч рублей. Кстати, зарплата у генерального директора Владимира Калиновского, как у дробильщика, 10 800 рублей – он себе сам такую поставил, рассказывает. Зато нет разговоров, что один богатеет, пока другие голодают. Директор здесь вообще странный. Первым делом он советует журналистам поговорить с теми, кто его недолюбливает. А такие в коллективе есть, хоть и немного. В том году он вскрыл хищение топлива на несколько миллионов (для экономики села это деньги очень приличные). Понятно, что сливали не от хорошей жизни, но ГОКу-то от этого не легче. «За солярку» тут много кто знает, но народ предпочитает не высказываться. Одни говорят, что директор прав. Другие говорят, что зарплаты маленькие, как жить-то…
Рабочие с обычной зарплатой, например в 14 тысяч рублей, сейчас получают меньше десяти. За квартиру отдают около восьми тысяч. «А много у нас матерей-одиночек. На что жить? Караул! Беда! – эмоционально высказывается Татьяна Майорова. – У нас комбинат свой, работать и работать. А мальчишки семьи бросают и уезжают на заработки. В который раз нас уже доводят до такого состояния! Мы вольфрам выпускаем? Вольфрам! Во-первых, хочу спросить, почему зарплата такая маленькая, почему рабочие в нищете живут? Деньги есть. Почему геологоразведку не ведут? Почему Центральный карьер загубили? Почему не было расширения этого карьера?»
Все эти вопросы, конечно, остаются без ответов.
Валентина Воронова объясняет суше: «Каждый делает свое дело. Под моим руководством фабрика выпускает готовую продукцию. Ее продают, и на эти деньги комбинат дальше живет. Мы в финансовых потоках не разбираемся. Но сейчас главная проблема – отсутствие сырьевой базы. Все большие месторождения с рудой первого сорта выработаны, остались месторождения с рудой более низкого качества: это Норушка и еще невскрытая Слепая».
На Норушке и Слепой руды тоже немного. В 17 километрах от ГОКа есть рудопроявление Рубежное. По предположениям, вольфрама там хватает. В месяц ГОК потребляет 10-11 тысяч тонн руды. Но до сырья надо еще добраться, убрать нерудные массы, обнажить рудное тело…

Надеются в ГОКе и на губернатора (в него пока верят) и в то, что директор Калиновский добьется помощи от чиновников.
«Наш директор, когда на комбинат пришел, не знал, что у нас богатый опыт борьбы за существование. Сейчас боремся вместе, – говорит Валентина Воронова. – Таких денег, которые необходимы для запуска предприятия, сейчас нигде не достать. Если нам помогут, если мы запустим предприятие хотя бы на этих карьерах, этого будет недостаточно. Надо, чтобы на Рубежное внимание обратили. Горнорудное производство очень сложное, вредное. Мы подконтрольны всем природным, атомным, экологическим надзорам. Столько надо получить разрешений предприятию, мы экзамены сдаем постоянно, учимся. Если сейчас запустимся, на два года руды хватит, а там и геологоразведка подоспеет».
Сейчас, чтобы начать вскрышу, по подсчетам горняков, нужно около миллиарда рублей. Чтобы запустить производство – около 600 миллионов. На разведку Рубежного – не так много по меркам отрасли, 200 миллионов на первоначальном этапе. Горнорудное производство – дело дорогое и требующее крупных капиталовложений. Да одно колесо на БелАз почти миллион стоит, не говоря уже о самой машине.
Как делают вольфрам
На обогатительной фабрике площадью в 10 тысяч квадратных метров сейчас безлюдно, тихо и холодно. Обычно шум такой, что разговаривать невозможно, постоянно работает 200 двигателей от 0,5 до 200 киловатт. В дробильном отделении кусок руды становится мукой, в реагентном готовятся химические реагенты для главного корпуса. В хвостовом хозяйстве хранятся отходы – сейчас там складировано 2,5 миллиона тонн вместе с химическими реагентами. И можно даже выбирать вольфрам из хвостов, то есть отработанных куч.
Хвостовое хозяйство надо постоянно обследовать, следить за состоянием трубопроводов, пульповодов, смотреть, нет ли угрозы прорыва дамбы (ведь это — гидротехническое сооружение). Если отходы попадут на местность, то произойдет экологическая катастрофа регионального масштаба. Когда весной начнут таять снега, дамба может переполниться, поэтому людям предстоит особенно напряженная работа. Три человека дежурят на комбинате круглосуточно. Охраняют от тигров, медведей (они захаживают на территорию) и воров. Сейчас еще внимательно следят, нет ли хищения труб. Пока за все время простоя ни одного гвоздя не украли. В 2003 же году были случаи, когда люди вырезали трубы – приезжали из Бикина.
Все оборудование в рабочем состоянии, хоть завтра запускай. Наготове лежат материалы, которые участвуют в процессе измельчения, мелющие тела.
Концентрат потом отправляют на металлургические заводы. Раньше продавали в Узбекистан, в Подмосковье, на Урал, в Японию и Европу. Сейчас – в Нальчик. Там происходит гидрометаллургический передел, и из килограмма концентрата с содержанием вольфрама 40% получается 400 граммов паравольфрамата аммония с содержанием вольфрама 99,9% и попутные минералы.
«Нам даже обещали, что построят здесь гидрометаллургический завод, чтобы в Приморье получали чистый вольфрам, а потом отправляли в металлургию, машиностроение, тянули из него нити, – рассказывает начальник фабрики. – Технология несложная, но дорогостоящая. Температура плавления вольфрама колоссальная, 2250 градусов».
Пенсионером быть выгодно
В Светлогорье несколько магазинов и даже небольшой рынок. На последнем продается заморозка, цены ниже, поэтому люди ходят часто, хотя в долг здесь не отпускают. А в магазинах дороже. Хлеб по 30 и выше, картошка – 42 рубля, морковь – 51. Поставки или из Лучегорска, или из Хабаровска. Иногда люди сами ездят закупаться на базы в Лучегорск или Бикин. Даже с учетом дороги выходит дешевле.
«Берут самое необходимое: хлеб, молоко. С тех пор, как фабрика остановилась, люди в долгах сидят, – рассказывает продавец одного из магазинов Лена. – В первую очередь за квартиру пытаются заплатить. Потому что чуть что, два-три месяца, сразу «Примтеплоэнерго» на них в суд подает. А мы в долг даем. Несколько десятков должников у нас. По возможности, хоть по тысяче, хоть по 500 рублей люди стараются рассчитываться.
Новая надежда
Все местные маленькие и приезжие большие чиновники который год думают, как развивать в Светлогорье туризм. Вокруг – чудная природа, сопки, красота. Даже модный экологический туризм для азиатов можно организовать. Пока развитие идет только на словах. Есть только частная горнолыжная трасса с хорошим уклоном (два спуска: крутой более пологий) и подъемником.
«Напишите про нашу горнолыжку, а то не знает никто!» – просят светлогорцы. В выходные люди из Хабаровска ездят. Гостиницы нет, но кто приезжает, снимают квартиры в Бикине. Можно и в поселке поселиться. Даже купить жилье можно. Двухкомнатная стоит около 450 тысяч, в доме № 11 общедомового счетчика не было долго, там тарифы на ЖКХ выше были, поэтому «двушку» и за 350 тысяч можно было взять.
Клуб для детей пока на стадии обещаний. Спорткомплекс уличный тоже уже четвертый год ставят, разобранный-то он на базе лежит, но установить его никто не торопится.
Летом на предприятии, говорят местные жители, запустили шпоночный завод. Как холод наступил, он закрылся. А еще раньше на самом ГОКе хотели выпускать топливные брикеты. Оборудование закупили, но линия не проработала ни дня.
В прошлом году, когда на комбинат приезжал губернатор Миклушевский вместе с руководителем Инвестагентства Родионовым и вице-губернатором Вишняковым, коллективу рассказали о проектах, которые краевые власти собираются на базе ГОКа воплощать.
Во-первых, создать индустриальный парк (это предложение прозвучало сразу после информации о том, что ГОК работает на пределе возможностей). «В состав этого парка должны войти отдельные предприятия, такие как гидрометаллургический передел, переработка искусственного шеелита в ферровольфрам. Планируется также строительство гостиницы и дальнейшее развитие существующего горнолыжного склона с двумя трассами», – говорил тогда Антон Родионов.
Во-вторых, на базе действующей лаборатории по минералогическому и химическому анализу организовать отдельное предприятие, которое могло бы обслуживать не только ГОК, но и другие горные и геологоразведочные предприятия.
Из краткосрочных проектов выхода из кризиса краевые власти еще в октябре предлагали выработать схему производства щебня для нужд «Примавтодора». Материал вскоре даже выпускать начали. Но он не проходит по ГОСТу для строительства дорог. Хотя его можно продавать на другие цели. Но, говорят все в один голос, если не будет комбината, никакие проекты не спасут поселок: в проекте будет задействовано не так много работников.
«Если не будет этого предприятия, поселок погибнет. А руда есть! – уверяет Татьяна Майорова. – Мы просим помощи у кого только можно. Нужны деньги на геологоразведку, на вскрытие, чтобы найти руду и начать работать». Валерия Федоренко, VL.ru