Советские солдаты во время воины никогда не делали самокруток из тех газет, где были статьи Ильи Эренбурга
Сегодня годовщина со дня рождения И.Г. Эренбурга
120 лет назад в этот день, 27 января (15 по старому стилю) в Киеве в семье инженера и купца 2-й гильдиии Гирша Эренбурга родился сын Илья Гиршевич – Илья Григорьевич Эренбург.
В 1895 семья покинула черту оседлости и переехала на новое место жительства в Москву, где отец возглавил пивоварню. Здесь юный Эренбург приобщился к политике – за участие в большевистской ячейке его исключили из шестого класса гимназии. В 1908 году эмигрировал во Францию, ставшую его второй родиной.
Когда ему было 19 лет, в 1910 выходит его первый сборник стихов. Как пишет о нём Евгений Евтушенко в своей «Антологии русской поэзии», Илья Эренбург «сам считал себя прежде всего поэтом, но в нём шла внутренняя борьба между тремя Эренбургами – поэтом, прозаиком, журналистом. Эренбург стал автором шедевров во всех жанрах. Блистательный сатирический роман «Хулио Хуренито» (1922), несмотря на свою явную издевку над взбаламученной реальностью революции, был всё-таки опубликован с предисловием Н. Бухарина. Пронзительны стихи о гражданской войне в Испании, где правительствами разных стран была предана надежда на торжество интернационального идеализма. Яростные антифашистские статьи во время второй войны – яростные настолько, что даже Сталину пришлось удерживать Эренбурга от призывов к отмщению: «Гитлеры приходят и уходят, а германский народ остаётся». Этому тирану порой нельзя отказать в афористичности. Эренбург, как и Симонов, порой путал журналистику с прозой – его роман «Буря», когда-то трогавший многие сердца, читать сейчас скучно. Скучно сейчас читать и повесть «Оттепель», вызвавшую когда-то баталии вокруг неё (Шолохов назвал эту повесть «слякотью»). Но зато эта повесть дала название целому историческому периоду хрущевских послаблений. В 1946-м Эренбург вместе с Ирен Жолио Кюри, Ивом Фаржем и Александром Фадеевым организовал Всемирный комитет защиты мира, и ряд советологов обвинял и обвиняет писателя в двойственности и безнравственности его поведения между Сталиным и европейской интеллигенцией. Но судить Эренбурга сейчас гораздо легче, чем было быть Эренбургом тогда. Думаю, что он сделал максимум для того, чтобы помогать русским поэтам, художникам, оказывавшимся в беде. Но максимум этот был осторожный, без попытки пересечь ту линию, после которой уже сам оказался бы за колючей проволокой. Как бы то ни было, именно Эренбург первым реабилитировал имя Марины Цветаевой в СССР, организовал выставку Пикассо и помог многим поэтам этой антологии, начиная с Бориса Слуцкого. У имени Эренбурга есть особое место в русской истории. Советские солдаты во время Второй мировой воины никогда не делали самокруток из тех газет, где были его статьи».
Чтобы понять, чем руководствовались солдаты, предлагает вашему вниманию небольшую, но яростно-пронзительную статью Ильи Эренбурга, опубликованную вгазете «Красная звезда» 24 июля 1942 года:
«Убей!
Вот отрывки из трёх писем, найденных на убитых немцах:
Управляющий Рейнгардт пишет лейтенанту Отто фон Шираку: «Французов от нас забрали на завод я выбрал шесть русских из Минского округа. Они гораздо выносливей французов. Только один из них умер, остальные продолжали работать в поле и на ферме. Содержание их ничего не стоит и мы не должны страдать от того, что эти звери, дети которых может быть убивают наших солдат, едят немецкий хлеб. Вчера я подверг лёгкой экзекуции двух русских бестий, которые тайком пожрали снятое молоко, предназначавшееся для свиных маток…»
Матеас Димлих пишет своему брату ефрейтору Генриху Цимлиху: «В Лейдене имеется лагерь для русских, там можно их видеть. Оружия они не боятся, но мы с ними разговариваем хорошей плетью…»
Некто Отто Эссман пишет лейтенанту Гельмуту Вейганду: «У нас здесь есть пленные русские. Эти типы пожирают дождевых червей на площадке аэродрома, они кидаются на помойное ведро. Я видел, как они ели сорную траву. И подумать, что это – люди…»
Рабовладельцы, они хотят превратить наш народ в рабов. Они вывозят русских к себе, издеваются, доводят их голодом до безумия, до того, что умирая, люди едят траву, червей, а поганый немец с тухлой сигарой в зубах философствует: «Разве это люди?..»
Мы знаем всё. Мы помним всё. Мы поняли: немцы не люди. Отныне слово «немец» для нас самое страшное проклятье. Отныне слово «немец» разряжает ружье. Не будем говорить. Не будем возмущаться. Будем убивать. Если ты не убил за день хотя бы одного немца, твой день пропал. Если ты думаешь, что за тебя немца убьёт твой сосед, ты не понял угрозы. Если ты не убьёшь немца, немец убьёт тебя. Он возьмёт твоих детей и будет мучить их в своей окаянной Германии.
Если ты не можешь убить немца пулей, убей немца штыком. Если на твоем участке затишье, если ты ждёшь боя, убей немца до боя. Если ты оставишь немца жить, немец повесит русского человека и опозорит русскую женщину. Если ты убил одного немца, убей другого – нет для нас ничего веселее немецких трупов. Не считай дней. Не считай вёрст. Считай одно: убитых тобою немцев.
Убей немца! – это просит старуха-мать.
Убей немца! – это молит тебя дитя.
Убей немца! – это кричит родная земля.
Не промахнись.
Не пропусти.
Убей!»
И.Г. Эренбург умер 31 августа 1967 года от рака предстательной железы и мочевого пузыря. Похоронен в Москве на Новодевичьем кладбище.
Добавить комментарий