Институт истории, археологии и этнографии народов Дальнего Востока Дальневосточного отделения Российской академии наук в этом году отмечает две знаменательные даты: 1 июля – 40 лет со дня образования научного учреждения, а 1 июня – 90 лет со дня рождения первого директора Института действительного члена Академии наук СССР Андрея Ивановича Крушанова.

Институт по праву можно назвать уникальным – это единственное не только на Дальнем Востоке научное учреждение, специально занимающееся историей Тихоокеанской России и сопредельных территорий ближайших соседей, Китая, Японии, Кореи. Подобных ему, где ведутся комплексные исследования археологии, этнографии, культуры, политики, экономики региона, изучается его прошлое и настоящее и прогнозируется будущее этого огромного историко-культурного пространства, нет ни в стране, ни в мире. И вовсе не случаен его высокий международный авторитет, только в 2010 году с Институтом поддерживали международные связи 17 университетов, научных учреждений и исследовательских институтов из Японии, Китая, Республики Корея, Монголии, США: южнокорейский Фонд изучения истории Северо-Восточной Азии, Академии общественных наук провинций Цзилинь и Ляонин Китая, Национальный музей Республики Корея. Сотрудники Института участвовали в работе 23 зарубежных научных конференций, симпозиумов и семинаров в Китае, Япония, Южной Корее, Соединённых Штатах, Австралии, Вьетнаме, Монголии, Финляндия, на Тайване. Институт посетили 104 иностранных исследователя, ряд государственных и общественных деятелей, 30 учёных побывали за рубежом.

Заметим, что основные направления научных исследований Института с момента его образования – археология и этнография Дальнего Ворстока и сопредельных территорий, история российского присутствия в регионе, история и культура Китая, Кореи, Японии, международные отношения в Восточной Азии – остаются неизменными. С разговора об этом и началась беседа корреспондента ДВ-РОСС Сергея Семёнова с директором Института истории, археологии и этнографии народов Дальнего Востока ДВО РАН доктором исторических наук, профессором Виктором Лаврентьевичем Лариным.

— Виктор Лаврентьевич, 40 лет, с одной стороны – не так много, но с другой за эти годы в истории нашей страны произошли разительные перемены. Наука в принципе не зависит от власти, общественного строя, но опять же в нашей державе случалось и обратное. Прошедшее время, развал великой страны, смена формации внесли ли изменения в тематику работ Института?

По большому счёту направления не поменялись. Они были сформулированы достаточно мудро при создании института, чтобы даже смена общественного строя в стране не привела к их изменению. Почему не изменились? Потому что географически сфера наших научных интересов осталась той же самой, Институт занял собственную нишу, которую никто другой закрыть не в состоянии. Мы, кроме того, в выигрышном состоянии ещё и потому, что находимся на той территории, которую изучаем. Согласитесь, чтобы знать регион и реально его понимать, его нужно видеть самому, ощущать. Я осознал эту связь давно и на собственном опыте: занимаясь историей юго-западного Китая с 1971 г., я смог побывать в этом интересном для меня регионе страны только в 1985 г. И только увидев территорию собственными глазами, удалось по-настоящему ощутить и понять специфику этой территории.
Это, кстати, важно и для журналистов. Одно дело – всё прочитать, собрать информацию, другое – увидеть собственными глазами исторические памятники, людей, даже просто подышать воздухом территории, о которой пишешь. Применить включенное наблюдение. Мы здесь живём, всё видим собственными глазами, впитываем то, что нам рассказывают наши предки, мы в той атмосфере, которая помогает формировать истинное знание. Это обстоятельство и обеспечивает ту уникальную нишу, в которой Институт находится. И конкурентов, по большому счёту, здесь нет и быть, наверное, не может. Это тоже самое, как Институт истории Сибирского отделения РАН занимается Сибирью, а Институт истории и археологии Уральского отделения РАН – Уралом. Те направления, которые были сформулированы в начале 70-х годов при образовании Института, остались неизменными при всех экономических, политических и общественных изменениях, произошедших в стране, мы по ним и работаем.

Например, многотомная «История Дальнего Востока России», работу над которой Институт продолжает по сей день – задача её подготовки была поставлена ещё в 70-годы. Или серия трудов по истории и культуре народов Дальнего Востока, которая и на сегодняшний день актуальна. Также как изучение Маньчжурии, северо-восточного Китая. Кстати, никто Маньчжурией так активно не занимается, никто её так не знает, как наши специалисты.

Единственное, что серьезно изменилось за эти 40 лет, так это методология исследований. В отличие от советского времени, историк сегодня свободен в выборе методов и подходов к предмету своего изучения. Стало труднее, но интереснее. Широко внедряются междисциплинарные подходы. Активно ведутся совместные исследования с зарубежными учеными. Наш кругозор стал более широким, появилась возможность посмотреть на проблему с разных сторон, обсудить её с зарубежными коллегами.

Но генеральное направление, перечень ключевых проблем, сформулированных для Института во время его создания, изменились незначительно.

— Виктор Лаврентьевич, Вы уже практически двадцать возглавляете Институт. Что для Вас было главным в начале директорства, и что теперь?

— Одна из главных задач в начале – продолжить работу над «Историей Дальнего Востока». К тому времени практически все тома были готовы, два вышло из печати, третий – по истории советского времени – ждал своей очереди. Так вот, на переосмысление этой истории, ее более объективное видение у нас ушли полтора десятилетия. И столько интересного в результате открылось! Замышляли один том, а в итоге получилось пять книг. Две из них – посвященная революции и гражданской войне (1917-1922 гг.) и послевоенному периоду (1945-1960 гг.) – уже вышли в свет. Тогда, если Вы помните, много ругали советский строй, из одной крайности шарахнулись в другую. Нам, как мне кажется, удалось этого избежать. Пришлось ломать сознание. Очень важным было сохранить объективность. Раньше всё было либо чёрное либо белое, сегодня мы пришли к тому, что нет ни чёрного ни белого, есть реальность, которую нужно изучать объективно, стараться, во всяком случае. Ведь не бывает в реальной жизни только чёрного или только белого, всё такое серо-буро-малиновое в крапинку. И вот те тома, которые мы издаём, мне кажется, что они достаточно объективны. Это первая задача.

Другой не менее важной задачей – времена ведь были сложные – было сохранить ядро коллектива, творческий потенциал Института. И несмотря на все те лихие 90-е, сокращения 92-93 годов, которые сейчас уже подзабыли, когда было всё не сладко, когда (в отличие от последней волны реформирования Академии, сопровождавшейся кардинальным увеличением заработной платы) людей просто сокращали, нам удалось это сложное время пережить. Хотя численность сотрудников на сегодняшний день по сравнению с началом 1990-х годов сократилось почти вдвое, Институт всё же смог избежать значимых потерь.

Сегодня в вопросе преемственности кадров и вообще в том, что касается кадров, самая трудная проблема – это отсутствие специалистов среднего возраста. Их буквально единицы – в 90-е годы в науку почти никто не шёл, в результате образовался провал между старшим и молодым поколениями. Нет среднего звена, нет 40-летних. Но сейчас молодёжь вновь идёт в науку.

— Много? Это не отдельные личности, есть тенденция?

— Есть тенденция, несколько лет уже. Прошла пора, когда все хотели заниматься бизнесом, шли в экономисты, банкиры или юристы. Сейчас, мне кажется, интересы у молодёжи смещаются и ценности другие начинают преобладать. Пришло понимание, что деньгами счастлив не будешь, для души что-то надо, хочется заняться более творческим трудом. Плюс наука стала хоть какие-то деньги приносить, не то что раньше. У нас сейчас группа молодых ребят есть, сотрудников и аспирантов. Мы стараемся их брать на работу, как-то устроить. Востоковедов молодых не хватает, но обнадёживает, что есть семь аспирантов-китаистов. Японисты пошли. Идёт молодёжь, есть интерес.

Но тут другая проблема возникла – нет ставок, на которые можно было бы брать молодых людей. И не только у нас в институте. Самая главная сложность в проблеме сменяемости поколений сегодня заключается в том, что человека преклонных лет, который уже не может работать в полную силу, отправить на пенсию, на нищенскую, подчеркну, пенсию не поднимается рука. Если он сам не уходит, официально уволить его законы не позволяют. Молодёжь брать не куда. А в аспирантуре Института сегодня обучаются 17 человек, только 5 из которых без отрыва от производства. Вот это проблема самая большая.

***
В середине марта в Институте истории, археологии и этнографии народов Дальнего Востока ДВО РАН прошла сороковая годичная научная сессия «Состояние и перспективы развития фундаментальных и прикладных исследований в области гуманитарных и общественных наук». Как отметил директор института профессор В.Л. Ларин, своё 40-летие Институт встречает с высокими научными результатами. Завершена разработка четырёх укрупненных тем:- «Дальний Восток России и смежные зоны Азии в древности и средневековье»; «Этническая история Северо-Восточной Азии и современные этносоциальные процессы (ХVII-ХХ вв.)»; «История Дальнего Востока России XVII-XX вв.»; «Страны Восточной Азии в новое и новейшее время: история, культура, политика, международные отношения». Только в прошлом, 2010 году в свет вышло более 400 научных публикаций, в том числе 30 книг, из них 13 монографий, 9 сборников статей, 2 учебных пособия, 96 статей в рецензируемых изданиях.
Но наука не стоит на месте, отмечали участники 40-й годичной сессии, через 10 лет сегодняшние молодые учёным будут готовить отчёт о научно-исследовательской работе к 50-летию Института. Утверждены новые темы исследований на 10-летний период. Вполне возможно, что им предстоит разрабатывать новую проблематику НИР, которая сегодня только намечается. Об этом, о перспективах и о достигнутых Институтом истории, археологии и этнографии народов Дальнего Востока ДВО РАН за 40 лет результатах мы расскажем в других беседах с профессором В.Л. Лариным.