Председатель краевого союза пчеловодов Валерий Шубакин о поправках законодательства и ворохе проблем отрасли:

— В сентябре этого года в силу вступают поправки в федеральный закон о пчеловодстве. Этот нормативный акт действует в России с 2020 года. И только представьте, до сих пор в нём не было даже чёткого определения самого понятия «мёд».

Изменения вводят конкретные характеристики. Теперь, мёдом в нашей стране можно будет называть только продукт, который произвели пчёлы и только из нектара цветов.

Пробелами в законодательстве до недавнего времени пользовались недобросовестные производители. Скармливали пчёлам сахарный сироп. Насекомые производят из него продукт, который внешне не отличим от мёда. Вкус похожий, но полноценным мёдом его назвать нельзя. И отличить один от другого может только опытный специалист. Лабораторно настоящий мёд, который пчёлы действительно произвели из цветочного нектара, можно определить по наличию в нём пыльцы. В продукте, который насекомые выработали из сахарного сиропа, её нет.

Кстати, в Китае растёт спрос на наш дальневосточный мёд. При этом они сами являются одним из крупнейших поставщиков этой сладости на рынки Европы и Америки. Только очень значительная часть этого продукта – производное именно из сахарного сиропа. И потребители начали это понимать, китайцы начинают терять рынок. Есть подозрение, что наш натуральный дальневосточный мёд они скупают, чтобы разбавлять свой искусственный. Так есть шанс пройти лабораторный контроль на наличие в продукте цветочной пыльцы.

Но как бы китайцы не использовали дальневосточный мёд, для нас соседняя страна имеет колоссальный экспортный потенциал. Это необычайно ёмкий рынок. И это отлично понимают в соседнем Приморье. Там первыми в стране создали государственное агентство по развитию пчеловодства. Вопросы решаются системно. И нам стоило бы перенять этот опыт.

Приведу конкретные примеры. У нас в крае от пчеловодов соответствующие службы до сих пор требуют для предоставления участков в тайге, где можно разместить пасеки во время цветения липы и других медоносов, составления проектов освоения лесов, кадастровых паспортов. А цена вопроса доходит до четверти миллиона рублей. И это на один участок. А для производства мёда в промышленных объёмах нужно не меньше трёх – четырёх таких участков в год.И такие деньги только за то, чтобы установить в лесу несколько улей. А на следующий сезон могут понадобиться новые, и снова нужно платить огромные деньги. При таких условиях люди просто бросают пчеловодство, кто-то сокращает количество ульев. Нам говорят, таковы требования Лесного кодекса!

Но, как вышли из этой ситуации в Приморье? Они заключают с пчеловодами договоры безвозмездного пользования лесным участком. Нет необходимости составлять абсурдные проекты освоения. Есть понимание, что опыление пчёлами – это помощь в восстановлении тайги.

В Приморье вывели порядка 1,8 млн гектаров липы в зону покоя. Рубить там это медоносное дерево запрещено. У нас уже много лет идут разговоры о необходимости хотя бы частично ограничить рубки липы. Но ни одного гектара зон покоя не создано до сих пор. Липу нещадно вырубают. А значит такими темпами мы в будущем рискуем остаться без самого вкусного и полезного таёжного продукта.