Минут десять я растерянно бродил по супермаркету: черноголовые раскладчицы товаров не говорили по-русски, и мы так и не смогли понять друг друга. Я был не в Душанбе или Ташкенте, а на родине, в супермаркете с разудалым именем «Пятёрочка».

Москва. Время послеобеденное. Забегаю в супермаркет, что раскинулся в самой серёдочке забитого машинами Шоссе Энтузиастов. Нужно было купить самую малость – пакетик кураги.

Дав круг почёта вокруг прилавков, нигде не обнаруживаю нужную сладость. Подхожу к женщине, одетой в фирменный магазинный комбинезон, спрашиваю: «Скажите, а где можно найти курагу?»

В ответ растерянная улыбка тусклыми золотыми зубами. Она ничего не поняла.

– Моя рюсски не говори, – пролепетала брюнетка.

Подхожу к другой работнице, потом ещё к одной. В ответ на мой вопрос о кураге тоже растерянная улыбка…

Только четвёртая из работников московского супермаркета поняла мою фразу и показала на нужную мне витрину.

Кассирша была наша.

– Ой, с ними мы сами замаялись. Они, как овцы, ничего не понимают, – выбила она мне вместе с чеком на чистейшем нашенском.

Дотошно нахожу директора магазина. Вальяжный, с животом навыпуск, он выслушал моё недоумение по поводу того, что в российском супермаркете покупателей, говорящих на русском языке, не понимают.

– А что Вы хотите?! Никто не хочет работать. Убери таджичек – магазин можно закрывать смело, – флегматично ответила торговля.

Знакомая столичная журналистка посетовала, что в последние время ничего не понимающие продавцы из Средней Азии часто выматывают нервы.

– Тут коммерсанты хитрят. Москвичка никогда не пойдёт за 15 000 в месяц работать. Как на эти деньги ребёнка растить при наших-то ценах? А узбечка пойдёт. Она своего дитя оставила в кишлаке, его там в музыкальную школу водить не надо, – через затяжку неспешно говорила Анна.

На маршрутке от метро до гостиницы меня возят водители явно не славянской наружности. По-русски говорят с заметным акцентом. Справедливости ради скажу, что баранку они крутят просто виртуозно, пробки преодолевают по тротуарам и трамвайным путям, как заправские джигиты. Несколько дней назад чудом разминулись с ехавшим навстречу трамваем. Довёз и слава богу.

Московские дворы убирают тоже гастарбайтеры. На столичных стройках тоже в основном племя черноголовое.

Не могу понять эту «политэкономию» жизни, когда между гражданами России, получающими пособие по безработице, и легально-нелегальными гастарбайтерами смело можно ставить знак равенства. Порой безработных больше, чем мигрантов-работяг.

Наша миграционная политика, а вернее её полное отсутствие уже рыдает горькими слезами.

Чиновники из Федеральной миграционной службы (ФМС) ежедневно ходят в магазины и так же, как и я, спотыкаются о безъязыкость «понаехавших». Неужели в голову не придёт задать несколько вопросов их работодателям?

Звоню в пресс-службу ФМС: так, мол, и так, в родной стране продавцы не понимают меня на государственном языке.

– Закон не обязывает гастарбайтеров знать русский язык. Советую сходить в соседний магазин, – бойко советует мне чиновница по имени Ирина.

Блеск! И после этого говорят, что Россия – великое государство? С амбициями? Да мы низвели себя до напольного коврика. Законы наши таковы, что ими удобней пользоваться продавщице, неделю назад вылезшей из-за кишлачного дувала, а не покупателю российского магазина.

Мыслимо ли без знания языка устроиться на работу в супермаркет Парижа, Лондона или Риги? Ни один тамошний работодатель себе этого не позволит. А если позволит, то его за это строго накажут. По закону. Там без знания языка можно сезонно собирать виноград в Бургундии. Лоза слуха не имеет.

В любой стране закон работает во благо жителей своих граждан. Россия не в счёт.

Александр Ярошенко