С начала 1960-х годов вплоть до финансового кризиса 1990-х годов Тайвань входил в число «четырех азиатских драконов», демонстрировавших высокие темпы экономического развития. Сегодня, несмотря на впечатляющие успехи материкового Китая, экономическое влияние Тайваня в АТР по-прежнему остается высоким. Поскольку в АТЭС входят не страны, а экономики, Тайвань с его особым статусом активно участвует в работе форума. Как Россия может использовать тайваньский ресурс и интерес острова к сотрудничеству в рамках АТЭС и каковы перспективы китайско-тайваньской интеграции? Об этом сообщает «Голос России».

Специфика международно-правового статуса Тайваня хорошо известна. Для большей части мира (де-юре) Тайвань – неотъемлемая часть КНР, но временно развивающаяся в некотором отдалении от материка. Что-то вроде «взбунтовавшейся» провинции, с которой можно иметь исключительно экономические и культурные связи.

Для других стран Тайвань – независимое государство, куда можно направить даже своих послов. Другой вопрос, кого они (послы) представляют. 20 мая 2012 года в Тайбэе состоялась инаугурации вновь избранного президента Ма Инцзю. Список официальных лиц (почетных гостей) был следующим — президенты Кирибати, Маршалловых островов, Науру, Палау, Парагвая, Соломоновых островов, Буркина-Фасо и т.д. – всего 21.

Не обижая «почетных гостей», вспоминается шутка про «неуловимого ковбоя Джо», которого никто не может поймать, поскольку никто и не хочет его ловить. Говоря научным языком, зона политического маневра Тайваня в мире с каждым годом сужается.

Чего не скажешь об экономических возможностях острова, которые постоянно расширяются. Занимая 134-е место в мире по территории и 50-е по населению (23 млн чел.), Тайвань уверенно входит в мировую двадцатку по ВВП (800 млрд долл.) и первую пятерку по ВВП на душу населения (31 тыс. долл.). Он – признанный лидер восточно-азиатских НИС (новых индустриальных стран – Сингапур, Южная Корея и др.), активно осваивающих мировые «ниши» высоких технологий.

Тайваньскую модель модернизации, по некой аналогии с материковым Китаем («социализм с китайской спецификой»), можно назвать капитализмом с китайской спецификой, успешно вставшим на ноги на острове еще до реформ Дэн Сяопина в КНР.

Тайваньское «экономическое чудо» 1970-х годов породил второй президент Китайской Республики, сын знаменитого генералиссимуса Чан Кайши – Цзян Цзинго. Он же Николай Елизаров, бывший советский коммунист, редактор заводской многотиражки «Уралмаша», много лет проживший в СССР. Незадолго до своей кончины (1988 год) он дал зеленый свет развитию реальной демократии и плюрализма на острове, завершив эпоху авторитаризма своего отца и построив развитое капиталистическое государство.

Отношения «двух Китаев» складываются непросто. От открытого противостояния в проливе до быстрой экономической интеграции. Тайваньская экономика сегодня выглядит достойным конкурентом «старшему брату». Тайбэй, похоже, не боится экономического пресса Пекина, чего, например, опасаются другие партнеры КНР. В 2010 году было подписано «Рамочное соглашение об экономическом сотрудничестве между Тайванем и КНР», по которому были снижены или отменены полностью таможенные тарифы на 800 видов продукции в двусторонней торговле.

Объем торговли превышает 110 млрд долл., а взаимные инвестиции – свыше 80. В КНР действует более 400 тайваньских компаний и наоборот. Другими словами, подобная либерализация и сближение двух экономик близка философии форума АТЭС. Неслучайно КНР и Тайвань (Китайский Тайбэй) практически одновременно (1991) вошли в проект.

— Китайский фактор в АТЭС: ограничитель или стимулятор?

Политический формат интеграции острова и материка пока не найден. Вариант Пекина «одно государство – две системы» и его ссылки на успешный опыт Гонконга, который в 1997 году перешел под юрисдикцию Пекина, отвергаются Тайбэем. При этом китайские власти нервно реагируют на предвыборные заявления тайваньских кандидатов в президенты о желании провозгласить «независимость Тайваня» или иные обещания «независимости».

В КНР сразу раздаются голоса отдельных военных и экспертов о «возможности силового объединения» страны. Концепция Тайваня варьируется вокруг идеи профессора Цю Хунда о «взаимном неотрицании правительств и взаимном непризнании суверенитета». Такие вот политико-филологические изыски.

Для Тайваня площадка АТЭС – больше чем место для торгово-экономических переговоров в отличие от других членов проекта. Фактически для тайваньских политиков и бизнесменов форум дает уникальную возможность вести многостороннюю дипломатию, некую компенсацию утерянной ООН, в которой Тайвань (Китайская Республика) в 1971 году был заменен КНР.

Форум — это очень отдаленный аналог ООН, но там собираются первые лица 20 стран, многие из которых – мировые лидеры. И списки гостей саммитов АТЭС заметно отличаются от тайбэйского списка инаугурации Ма Инцзю. Причем Тайвань использует не только сам формат встреч саммита, но и все площадки проекта, включая совещания министров АТЭС, неформальные встречи и пр.

Тайваньский эксперт, сотрудник Центра по изучению АТЭС Цзян Цичэнь считает, что для Тайваня этот проект должен иметь особый приоритет, поскольку «материковый Китай не может воспрепятствовать неформальным двусторонним встречам. И где еще тайваньские министры могут свободно и открыто общаться и взаимодействовать со своими коллегами из 20 других стран».

Руководство КНР все-таки пытается ограничить свободу действий Тайваня в проекте. Прежде всего за счет контроля над уровнем тайваньского представительства на саммитах. КНР считает, что тайваньскую делегацию должен возглавлять опытный экономист (скажем, министр экономики или иной чиновник аналогичного уровня), но ни в коем случае не действующий политик.

И любая попытка Тайбэя как-то повысить уровень представительства, назначив политическую фигуру, вызывает протесты Пекина, вплоть до запрета тайваньской делегации участвовать в саммите, особенно когда Китай выступал в качестве хозяина.

В 2001 году, накануне щанхайского саммита Пекин выразил протест по поводу заявленной Тайбэем кандидатуры действовавшего советника тогдашнего президента Чэнь Шуйбяня – Ли Юаньцзу. В Китае опасались, что в Шанхай пожалует и сам Чэнь Шуйбянь. Но обошлось, хотя тайваньская делегация тогда покинула саммит «в знак протеста против произвола китайских властей».

Во Владивосток руководителем от Тайваня, похоже, приедет 75-летний Лянь Чжань, бывший вице-президент и почетный председатель правящей на острове партии «Гоминьдан». По последним данным, эта кандидатура не вызывает в Пекине отрицательных эмоций, и на этот раз все должно обойтись без скандала.

Независимо от «статусных интриг» реальный вклад Тайваня в АТЭС заметен. К настоящему времени Тайбэй предложил ряд важных проектов в сфере предупреждения природных катастроф и минимизации их последствий, экологии, роста «зеленых экономик», энергосбережения, развития цифровых технологий и пр. При этом тайваньские представители намного охотнее, чем другие, и на более выгодных для партнера условиях идут на инвестиционное и торговое сотрудничество. Эксперты отмечают, что экономической активностью Тайвань пытается компенсировать свою политическую «ограниченность», используя форум как некий универсальный механизм в своей внешней политике.

Для России (как и большинства других государств) официально Тайвань – часть КНР. Эта позиция давняя и не вызывает особых вопросов ни в Москве, ни в Пекине, ни в самом Тайбэе. Процесс экономических и культурных обменов координируется специальными московско-тайбэйской и тайбэйско-московской комиссиями. Россия поставляет на Тайвань металлы, прокат, лесоматериалы, продукты нефтехимии. Тайвань – станки, электронику, компьютеры и пр. Объем торговли за 2010 год составил 3,5 млрд долл. В 2011 году роста не наблюдалось. Конечно, это не сравнить с 80-миллиардным российско-китайским товарооборотом. Однако резервы для России на тайваньском направлении в другом.

Во Владивостоке, на площадках АТЭС, Россия просто обязана использовать тайваньскую заинтересованность в кооперации с крупными зарубежными партнерами. Потенциально российские зоны высоких технологий («Сколково» и др.) могут получить реальную тайваньскую помощь в виде инвестиций, новых совестных научных и технологических проектов.

Внешнеэкономические факторы подъема Сибири и Дальнего Востока не должны ограничиваться Китаем, Японией, Южной Кореей и др. Тайваньское «лекарство» может и должно применяться для «реанимации» этих российских регионов. Причем географическая специфика острова (отдаленность от Москвы и Петербурга и близость к Дальнему Востоку) позволяет именно эти регионы выдвигать в качестве ключевых и ведущих партнеров российско-тайваньского сотрудничества. К тому же кооперация между регионами (субъектами) РФ и КНР выглядит политически корректно и не задевает чувств официального Пекина.

Форум, еще не начавшись, уже создал определенные заделы. В Казани 28 мая – 6 июня прошло совещание министров продовольственной безопасности и торговли стран АТЭС. От Тайваня в нем участвовали профильные министры – Чэнь Баоцзи и Ши Яньсян, подписавшие с российскими представителями ряд перспективных контрактов. С 23 июня по 2 июля в Санкт-Петербурге прошло совещание министров энергетики АТЭС, на котором с тайваньскими представителями также были достигнуты выгодные для России договоренности.

Так что путь на Тайвань для России сегодня лежит через Владивосток.