В конце сентября на Сахалина состоится очередная, 16-я по счету, международная конференция «Нефть и газ Сахалина — 2012».
Как заявляют организаторы, основная тема конференции в нынешнем году — «Сахалин и Дальний Восток России — глобальный энергетический центр». Суть — «Дальний Восток потенциально может стать ведущим энергетическим центром в мире, но какой должна быть стратегия России, чтобы этот потенциал реализовать и остаться лидирующим экспортером энергоресурсов в АТР и в мире?»…

Среди новых направлений в работе конференции — дискуссия руководителей высшего звена о перспективах в регионе Тихого океана, информация о новом международном порядке на энергетическом рынке, усиливающейся конкуренции за экспортные рынки газа, возрастающей роли природного газа в энергетическом балансе и роли Сахалина по удержанию Россией лидерских позиций в регионе».

Этой же глобальной темой, только уже на общероссийском уровне озаботились и на самом верху: «2 августа, состоялось заседание российского правительства, на котором обсуждались планы освоения энергетических ресурсов шельфовых месторождений… Согласно представленной минприроды правительству «Программы освоения континентального шельфа на период до 2030 года», предполагается к 2030 году увеличить добычу нефти на шельфовых месторождениях России в пять раз — с 13 млн. тонн до 66,2 млн. тонн, а газа — в четыре, с 57 млрд. до 230 млрд. кубометров. Для развития добычи на шельфе программа предполагает бурение 290 поисковых скважин, проведение сейсморазведки 2D в объеме 860-930 тыс. погонных километров, 3D — 60-80 тыс. кв. км».

Дело в принципе нужное, если, конечно, не вспоминать, что лет десять назад была принята аналогичная программа, рассчитанная до 2020 года, которая, если и была реализована, то в очень небольшой степени и главным образом на Сахалине.

Но, может быть, сейчас страна воспрянет и, действительно, начнет полномасштабное освоение шельфа дальневосточных и арктических морей? И Сахалин выступит как стартовая площадка этого начинания?
Вопрос, конечно, интересный. Однако обратим внимание на то, что освоение сахалинского шельфа стало возможным только после того, как в 60-70-х годах прошлого века здесь развернулись широкомасштабные геофизические и геологоразведочные работы, в результате которых и были открыты крупные месторождения углеводородов — именно на заделе тех лет мы сейчас и работаем. Поэтому без сейсморазведки и поискового бурения говорить о резком увеличении добычи нефти и газа с шельфа просто невозможно.
Но ведь в программе и говорится о тысячах погонных и квадратных километрах сейсмики?

Говорится-то говорится, однако все это только слова. До сих пор российский шельф разделен между «Роснефтью» и «Газпромом», которые, собственно, и имеют право вести ГГР. Впрочем, такое право есть и у государства — финансировать геофизические исследования, но объемы этого финансирования стандартны для российской науки, то есть очень малы.
Еще в середине прошлого десятилетия действовал такой порядок — геофизическая компания брала кредиты, проводила съемку, один отчет, результаты которого передавались бесплатно в государственные фонды, а остальные выставлялись на продажу. Нефтегазовым компаниям всегда интересно — а что там в недрах нового и, быть может, перспективного? Эти отчеты покупались, кредиты возвращались и все было хорошо. По этой «мультиклиентской» схеме, кстати, геофизики работают во всем мире.
Но затем у нас в стране возобладали так называемые «национальные интересы». Иностранцам не надо знать о том, что в наших недрах. Вот и был разделен шельф между двумя главными национальными компаниями.
Но какой интерес у того же «Газпрома» проводить исследования в Чукотском и Восточно-Сибирском морях, если перед ним стоят более насущные задачи — освоение Киринского блока месторождений, Штокмана и других уже открытых месторождений северо-западных морей? Именно там и проводится основной объем ГГР, направленный на доразведку и уточнение запасов. Ну разве что понемногу разворачиваются работы на примагаданском шельфе и на шельфе западной Камчатки.
Порочность подобной схемы для перспективных исследований уже понятна многим. И потому минприроды предлагает допустить к шельфу и другие компании: «Предлагается предоставить любым заинтересованным юридическим лицам, зарегистрированным в России, право осуществлять геологическое изучение с гарантией участия в разработке месторождения в случае его открытия».
Но это предложение опять натыкается на идеологические («национальные интересы», особенно с учетом все возрастающего политического значения Арктики) и технические трудности.
Последние заключаются в том, что уже имеющийся объем разведанных месторождений более чем достаточен, и вопрос сейчас, на самом деле, стоит о начале их правильного освоения. А это огромная проблема, точнее клубок проблем, сплетенных из технологий и инфраструктуры.
Взять к примеру примагаданский шельф. «Ресурсы блока «Магадан-1» по категории Д1-Д2 оцениваются в 100-120 млн. тонн нефти и 400 млрд. куб. м газа, «Магадана-2» — в 80-100 млн. тонн нефти, 270-300 млрд. куб. м газа, «Магадана-3″ — в 40-50 млн. тонн нефти и 140-180 млрд куб. м газа». Правда, пока все пробуренные там разведочные скважины били сухими. Но, положим, прогнозы сбудутся. А что дальше? Как доставить эти углеводороды на рынок? Если по нефти еще можно использовать вариант «Моликпака», то для газа надо строить или завод, или трубу. А это огромные деньги — какая частная компания их потянет?
Словом, «руководителям высшего звена» будет о чем подискутировать на очередной сахалинской конференции.
Да и политикам и политологам будет чем заняться. В частности, попытаться ответить на вопрос — возможно ли решить грандиозную проблему освоения ресурсов Арктики исключительно рыночными средствами, или же тут необходим так называемый «советский проект» — развертывание специальной государственной программы с концентрацией национального промышленного и научного потенциала на конкретном направлении?

С. Морозов