Мифы, легенды и реальную историю домов, именуемых «Серой лошадью», рассказали в Приморском государственном объединенном музее имени Арсеньева во Владивостоке. «Конскую» встречу назвали «Следующая остановка — «Серая лошадь» и не напрасно поставили на этот день — именно 31 января наступил год Лошади по Восточному календарю. Вспоминали и о здании, и об одноименном литературном объединении, которое живет и по сей день. Об этом передает ДВ-РОСС.

Открыла встречу режиссер-постановщик музея Галина Лунегова, которая напомнила, что «Серой лошадью» называется не один, а целых два дома на Алеутской, 17 и 19. Они появились во Владивостоке с разницей в три года.

«В 1931 году было принято постановление о развитии целого ряда городов, в том числе Владивостока. Сюда была направлена бригада архитекторов-проектировщиков. В их числе — Евгений Васильев, который вскоре стал главным архитектором города. Он возглавил штаб по разработке Генплана, — рассказал Почетный архитектор России, член-корреспондент Российской академии архитектуры и строительных наук Валентин Аникеев. — Некоторые идеи в его плане были очень плодотворными. Мы даже ими воспользовались спустя более чем 60 лет, осовременив их.

Так вот — мы, изучая документы того времени, не нашли не одного подтверждения, что идея здания была заложена в его генплане. В отчетах нет ссылок на строительство этих домов. По одной версии, это здание строилось для НКВД. По второй, в это время (1933-1934 гг.) задание на проектирование первого из этих домов получил Александр Иваныч Порецков. Ветераны знают его характер — он был очень своеобразным человеком. Возможно, они с Васильевым просто вступили в противоречия, и последний решил не «рекламировать», как бы сейчас сказали, этот объект. К моменту утверждения первого Генплана города они уже были, но в брошюрах их нет!».

Порецков проектировал лишь один дом из ансамбля «Серая лошадь» (он был построен, по разным данным, в 1936 или 1938 году). Второй возводился по чертежам Николая Бигачева и был сдан в 1939 году.

«Я видел много городов и скажу, что такие дома не потерялись бы в любом городе, — считает Юрий Лиханский, завкафедрой архитектурной среды и интерьера ДВФУ. — Здесь был предусмотрены первые во Владивостоке лифты, мусоропровод в каждой квартире. Был детский сад. Предполагалось, что крышу за этой колоннадой можно будет эксплуатировать — играть на ней в теннис, в частности. В подъезде одного из зданий сидят львы — где вы еще такое видели? Его строили из кирпича, а последние два этажа — из шлакобетона. Скульптуры на крыше сделал солдатик-самоучка. Причем в его работах применены классические схемы искажения фигур». Цементные, с металлическим каркасом шахтер, колхозница, военные до сих пор украшают крышу здания.

«Серая лошадь» в те годы возвышалась над малоэтажным Владивостоком, который был больше похож на поселок и мало чем напоминал сегодняшний крупный город.

Участники встречи показали фотографии и проекты реставрации «Серой лошади». Оказывается, при постройке здания были розовыми! Студент архитектора Лиханского Роман Каличкин изучал архитектуру Владивостока 30-х годов и обнаружил, что по углам здания не серые. Оказалось, что с начала Великой Отечественной Владивосток полагалось демаскировать. Раздобыли сажу, масло, покрасили фасады зданий. Сажа впиталась так плотно, что они стали серыми. «Как узнали истинный цвет? Вода по углам вымыла наслоения сажи, там есть «родной» цвет. На мраморную крошку для украшения фасада пошли надгробия с Покровского кладбища», — рассказал Юрий Лиханский. И добавил, что автор проекта реставрации Роман Каличкин погиб, не успев воплотить свою идею в жизнь.

Так почему же «Серая лошадь»? Историк и журналист Сергей Корнилов поведал о нескольких версиях происхождения этого названия: «Первая — в том, что на фронтоне здания была скульптура лошади. Хотя на самом деле ее не было. Еще говорят, что все ждали, что между скульптурами людей будет еще одна — якобы колесница. Хотя эта версия кажется абсурдной. Рассказывают что возле этих зданий появлялся молочник с телегой, в которую была запряжена лошадь. И что в глубине между зданиями была «Столовая номер один». Мне это рассказал Дмитрий Александрович Старцев, потомок декабриста Бестужева и старожил Владивостока — по его словам, в столовую часто приезжал мужичок, сидел с кружкой пива, а серая лошадь его ждала. Сначала перед зданиями стояла скульптура — «Женщина с веслом». Из белой она постепенно стала серой, и около нее назначали свидания, говоря: «Встретимся у серой лошади!».

Версий множество. Но наиболее логичной мне кажется вот такая: изначально здания были розовыми, и когда они были построены, они возвышались над всем малоэтажным Владивостоком огромными монстрами. А когда их покрасили в серый цвет, возникла такая аналогия».

Любовь Малико в прошлом году справила юбилей — 90 лет. В 1941 году ее, 17-летнюю комсомолку, послали работать инструктором в службу ПВО Владивостока. «Я занималась подготовкой населения к войне. С августа по декабрь работала с жителями «Серой лошади». Люди выходили в газоубежище прямо с дома — жаль, оно сейчас разрушено. Я собирала «шестерки» жителей с каждого подъезда, мы заказывали стенды, топорики, ведра. И я ночью ходила, проверяла, чтобы ни щелки просвета не было — чтобы все окна были закрыты плотной черной тканью», — вспоминает Любовь Андреевна.

«Серая лошадь» — не только название здания, но и имя литературного объединения. Оно возникло 20 лет назад при Союзе писателей, который до сих пор находится в этом здании. И до сих пор поэты, прозаики и переводчики собираются вместе «на «Серую лошадь». Правда, уже в другом месте, пишут «Новости Владивостока».

Елена Васильева стояла у истоков литобъединения. Сегодня она прочла стихи из альманахов «Серая лошадь», которые выпускали писатели, — Вячеслава Крыжановского, Алексея Денисова, Дмитрия Рекачевского, Виталия Семкина и свои. А поэт Константин Дмитриенко, который пришел в объединение в 1998 году, отметил, что «прелесть «Серой лошади» была в том, что, несмотря на свое вырождение из недр Союза писателей, она четко и ясно была в оппозиции: есть Союз — старье, которое рано или поздно забудется, а есть «Серая лошадь». Как показала практика, главное в тогдашней «Серой лошади» было заявление: «Вот есть мы. И мы без взглядов на далекий запад определяем здесь, что есть литература».