В начале 21 века среди ученых-историков вновь разгорелись споры о «чистоте» исторических исследований

МОСКВА, 10 февраля, ДВ-РОСС. Двадцатый век был полон противоречий, и жёстких противостояний, это был век политических потрясений, гигантского научно-технического прогресса, изменивший всю нашу жизнь и наше отношение к историческим фактам. Так охарактеризовали ушедшее столетие историки из Франции, России, Германии, Канады и Украины, собравшиеся на семинаре в Президиуме Российской академии наук, посвященном проблеме влияния власти и политиков на историческую науку.

Привычно начав дискуссию с осуждения исторической науки советского периода и констатировав, что сегодняшняя ситуация в России куда благоприятнее для объективного описания исторического прошлого, российские учёные неожиданно признались, что теперь их терзает самоцензура. «У нас сохраняется традиция обслуживания власти. Но создают эту ситуацию сегодня профессиональные историки, а не власть», – сказал заместитель директора Института гуманитарных историко-теоретических исследований ВШЭ Андрей Полетаев.

Одновременно, собравшиеся признали, что сейчас издают труды таких «опальных» историков, как академик Сергей Платонов и академик Михаил Богословский. А провинциальные историки-краеведы фактически создали «устную историю» – живую и уважительную по отношению к своему краю.

Директор Института этнологии и антропологии РАН им. Н.Н. Миклухо-Маклая академик Валерий Тишков с сожалением констатировал, что в 2000-ные годы вновь началось конструирование образа прошлого с учётом задач настоящего. В качестве примеров он привёл появление Дня национального единства 4 ноября и готовящееся празднование в 2012 году 400-летия окончания смутного времени (400-летия Дома Романовых). «Но это не отвечает исторической правде. После 1612 года было ещё три мощных восстания», – сказал Владимир Тишков.

Директор государственного архива РФ высказался более жёстко в адрес учёных-историков: «Престиж историков и при Советской власти был довольно низок. Но сегодня картина просто чудовищная: историки работают над темой «Сталин – демократ». Об этом своё слово должно сказать профессиональное сообщество (историков)», – сказал он.

Ведущий научный сотрудник ИНИОН РАН Алексей Миллер отметил ещё одну тенденцию в современной исторической науке – появление после распада СССР национальных историй. Грубо говоря, речь идёт о том, что у каждой республики бывшего СССР появилась «своя правда». Наиболее ярко это проявляется на Украине и в республиках Прибалтики. По мнению Миллера, эта тенденция – часть проблем «постимперского» и «постколониального» периода России и бывших республик СССР. Взгляд на бывшие Советские республики, как колонии России разделили и французские учёные – участники круглого стола. Однако с такой трактовкой нашего недавнего прошлого не согласился академик Валерий Тишков. Он сказал: «Некоторые историки подтверждают, что СССР был не «тюрьмой народов», а «колыбелью народов».

Неожиданно его поддержали коллеги с Украины, заявив, что Украина ни по своему экономическому, ни политическому, ни культурному положению в СССР никак не была колонией.

Канадский историк Доминик Арель (Университет Оттавы) развил тему кризиса национальной идентичности. «Происходит разрыв между видением прошлого, настоящего и будущего», – сказал он об исторической науке во Франции, где главной исторической проблемой ХХ века он назвал «алжирский вопрос». Что же происходит в России? По мнению Д. Ареля, российская историческая наука страдает обратной болезнью: замазыванием национальных и этнических различий.

Далее участники круглого стола говорили об опасности, которую несёт глобализация (исчезновение наций), и об угрозах национализма – появившегося постулата «суверенитета» истории, который «крайне пренебрежительно относится к государственным и этническим границам», как считает кандидат исторических наук Андрей Петров.

Заместитель директора Национального института восточных языков и культур (Париж) Ксавье Ле Торривеллек выразил уверенность, что расщепление исторической памяти в России во многом поможет преодолеть широкая доступность к государственным архивам СССР, которые для большинства историков до сих пор закрыты.

Директор Института всеобщей истории РАН академик Александр Чубарьян сегодняшнее разъединение исторической науки назвал признаком роста, а не кризиса. «Двадцатый век – это век резкого роста роли идеологии, который стал его квинтэссенцией, главным контрапунктом холодной войны». Академик Чубарьян отметил, что на наших глазах изменилась историческая память. Появилась новая история – политическая, социальная и даже международная (которая не имеет отношения к истории международных отношений). Появился так называемый новый гуманизм, «который мы пока не можем анализировать», – сказал Чубарьян. Он подчеркнул, что никогда так остро не стоял вопрос исторического образования во всем мире, что связано с тем, что меняется предмет истории. А для России – это ещё и появление нового поколения с новой системой ценностей. «Чему учить в новой истории молодого человека? Фактам или мировоззрению?», – задался вопросом академик. И, наконец, сказал: «Политизация истории никогда не достигала таких размеров, как сегодня. И этот процесс набирает силу».

Член французской академии, председатель ассоциации «За свободу истории» Пьер Нора добавил: «Теперь заниматься историей означает изучать историю двадцатого века. Роль историка поменялась».

Так стали ли историки свободней?

Татьяна ЗИМИНА