Что мешает развитию рыбной отрасли в стране, обсуждают во Владивостоке рыбаки, ученые и чиновники. Рыбный конгресс открылся сегодня, 29 сентября, в кампусе ДВФУ на острове Русский, передает ДВ — РОСС.

«В существующем виде рыбохозяйственный комплекс исчерпал возможность роста», — сказал в приветственном слове глава Росрыболовства Ильи Шестакова. Залогом роста он назвал увеличение вылова, развитие аквакультуры и выпуск продукции с высокой добавленной стоимостью, в том числе на экспорт. Для этого, уверены участники дискуссии, стоит развивать переработку. По словам Ильи Шестакова, не менее важно строить новый флот.

Дальневосточный промысловый бассейн для российского флота традиционно является основным. Но сегодня в России нет комплексных схем получения и переработки улова морских водорослей и травы, головоногих моллюсков, глубоководных крабов, мелких креветок. Недостаточно изучены с точки зрения ведения промысла донные объекты.

Наибольшую долю в общем объеме вылова занимает минтай (50-55%), и по долгосрочным прогнозам он сохранит свою значимость. Значителен вылов сельди, лосося, камбалы, трески, отмечает замдиректора ТИНРО Анатолий Бадалюк. «Именно вылов, потому что у нас много упущенных возможностей по освоению и реализации продукции», — подчеркивает спикер.

Важно, что после 30-летнего перерыва в наши воды вернулись иваси и дальневосточная скумбрия, которые в советское время были традиционными промысловыми объектами. Ученые прогнозируют, что их запасы в Дальневосточном бассейне будут сохранены. «Мы ждем увеличения запасов южных популяций сельди (в основном речь идет о сахалино-хоккайдской сельди). Тресковые, камбалы, морские водоросли и травы сохранят стабильность», — говорит Анатолий Бадалюк.

Для этого необходима соответствующая законодательная база. «Это защита интересов инвесторов, снятие административных барьеров, — перечисляет президент Ассоциации рыбохозяйственных предприятий, предпринимателей и экспортеров Александр Фомин. — Ни один из этих факторов сегодня на привлечение инвестиций не работает. Законодательство у нас нестабильное, нет гарантий, что правила игры завтра не поменяются. В прошлом году в закон о рыболовстве внесены изменения, влияющие на доступ к ресурсам. Отняли до 40% ресурсов у всех пользователей, вне зависимости от их вложений. Устранение административных барьеров обсуждают на самом высоком уровне, но процесс идет медленно. Вот живой пример: сроки оформления договоров. Компании приобрели на аукционах доли квот. До трех месяцев тянулось оформление!»

По словам Александра Фомина, интерес инвесторов привлекают только валютоемкие объекты промысла. Но в них состояние флота и так не самое плохое. «За исключением отдельных компаний, которые вырабатывают свои суда до крайней степени изношенности, — отмечает спикер. — Основная масса флота прошла модернизацию, вылов увеличится вдвое. А вот в случае с невалютоемкими объектами промысла флот плохой. В Каспийском, Азово-Черноморском бассейне мы не осваиваем мелкосельдевую рыбу из-за плачевного состояния судов».

Об административных барьерах вообще можно говорить долго. Что и сделал управляющий группы компаний «Доброфлот» Александр Ефремов. «В мировой практике существует только один рецепт: хочет развития — не мешай, — подчеркнул он. — Льготное налогообложение, например, — это хорошо. Но в условиях избыточного контроля и надзора оно теряет эффективность. Более десяти лет мы занимаемся береговой переработкой. В компании инвентаризировали все виды административных барьеров. Мы насчитали 69 надзорных организаций и более 160 видов контроля. Показатели эффективности работы госорганов понятны: выявление преступлений, правонарушений. И они выполняют планы».

По словам Александра Ефремова, знаковых, требующих особого внимания, барьеров — два. Первое — установленные Минсельхозом предельно допустимый уровень выбросов стоков и отходов при береговой переработке. «Нормативы ПДК очевидно завышены, — считает выступающий. — Суть проблемы в том, что ПДК сейчас более жесткие, чем для использования той же морской воды для пищевого производства. Мы обязаны делать стоки чище морской воды! Действующее ПДК даже предлагает предприятиям в некоторых случаях опреснять морскую воду. Росприроднадзор часто предъявляет претензии предприятиям по переработке лосося на юге Сахалина. Но их даже можно считать очистными, поскольку они забирают отнерестившийся лосось. Не секрет, что после нереста рыба в реках умрет и загрязнит пойму».

Второй барьер глава группы компаний назвал «административным забором». Он касается деятельности предприятия в исключительной экономической зоне и повышенного контроля этой деятельности. «Рыбаки оказываются за пределами полномочий ряда госорганов. И это было бы хорошо, — продолжил Ефремов. — Но вот, допустим, один субъект передает другому топливо. Если это с нарушениями происходит, допустим, в лесу, то санкции будут минимальными. Если в исключительной зоне, то это расценено как уголовное преступление особой степени тяжести — контрабанда — просто за количественную ошибку в передаче топлива!» По его словам, продукция, выпущенная такими предприятиями на берегу, максимально обременяется налогами.

За пределы российской территории рыбаки могут уходить без декларирования. А когда приходят с промысла, к ним приковано особое внимание таможни. «Если количественные замеры будут нарушены, им грозят повышенные санкции», — говорит Александр Ефремов. И предлагает вернуться «к давно забытому режиму рыболовства, который примерялся в советское время. К каботажному плаванию», запретить промышленное рыболовство в режиме закрытой границы при оформлении в иностранных портах.

Председатель союза рыбаков Норвегии Чель Ингебригстен поделился опытом страны, в экономике которой, по его собственным словам, «треска занимает более важное место, чем нефть». В европейском государстве, где рыба даже изображена на национальной валюте, власть поддерживала рыбаков с 1964 по 2005 год по специальному соглашению. Хотели повысить рентабельность отрасли, сделать ее независимой, предотвратить отток населения из прибрежных районов. Но реальность оказалась такова, что в 1964 году в Норвегии было более 38,5 тысяч судов и 55 тысяч рыбаков, а в 2005 году осталось 5914 судов и 10 тысяч рыбаков, существенно сократился объем добычи. «Субсидии стали подушкой для отрасли и привели к появлению избыточных мощностей. Власти стали все чаще говорить о том, что рыболовная отрасль должна сама о себе позаботиться, — сказал Чель Ингебригстен. — Субсидирование также препятствовало желанию отрасли получить доступ на международную арену».

Из позитивного опыта прошлого гость отметил долгосрочные ссуды с низкими (3,5%) ставками от Государственного рыбацкого банка, который согласился на более высокие риски при кредитовании судостроения. Также раньше в Норвегии был фонд, куда норвежские рыбаки в хорошие времена клали взносы, а в плохие брали из него. «Союз рыбаков несколько раз обращался к властям с просьбой вернуть фонд, пока безуспешно», — посетовал Чель Ингебригстен.

После пленарного заседания глава Росрыболовства Илья Шестаков ответил на вопросы журналистов. «Использование устаревшего флота, а средний возраст наших судов — 29 лет, просто небезопасно. На такой флот не хотят идти молодые подготовленные кадры, даже несмотря на относительно высокую зарплату. Он менее эффективен. За счет инвестиционных квот мы субсидируем строительство нового перерабатывающего флота», — отметил он. При этом продукты переработки будут идти и на экспорт, и на внутренний рынок.

Также Шестаков рассказал об аукционах по продаже участков для выращивания аквакультуры. «В декабре будет разыграно 44 участка и шесть тысяч гектаров. Мы надеемся, что бизнес активно будет участвовать. В Приморье до 20 тысяч гектаров пригодно для выращивания аквакультуры. Были проблемы, поскольку эти участки накладывались на охраняемые территории, на земли Минобороны, на выданные для рекреационных целей участки. Раньше инвестор формировал участок сам, сейчас мы пошли другим путем». VL.ru