Персонал американских дипмиссий в России сокращается на 755 человек и будет таким же, как и персонал российских дипмисий в Америке — по 455 человек с каждой стороны. Американские дипломаты лишаются права использовать сразу несколько объектов в Москве. В ответ на стремительное одобрение закона об ужесточении антироссийских санкций в Конгрессе Россия восстанавливает дипломатический паритет.

Решение МИД санкционировал лично Владимир Путин. Почему были выбраны именно такие контрмеры и последуют ли за ними другие шаги по ограничению сотрудничества с Соединенными Штатами, президент рассказал ведущему ВГТРК Владимиру Соловьеву в рамках подготовки большого проекта.

— Почему сейчас? Насколько по времени это выверено и какие дальнейшие возможности ответов у нас есть?

— Набор большой. Почему сейчас? Потому что американская сторона предприняла ничем не спровоцированный, что очень важно, шаг по ухудшению российско-американских отношений: по незаконным ограничениям, по попытке воздействовать на другие страны мира, в том числе на своих союзников, которые заинтересованы в развитии и сохранении отношений с Российской Федерацией. Мы довольно долго ждали, что, может быть, что-то изменится к лучшему, питали такую надежду, что ситуация как-то поменяется. Но, судя по всему, если она и поменяется, то не скоро. Я сейчас не говорю про всякие резоны внутриполитического характера внутри самих Соединенных Штатов. Но мы должны, я посчитал, показать, что мы тоже уже без ответа ничего оставлять не будем.

Что касается других возможных мер или того, много это или мало, с точки зрения работы дипломатического ведомства это вполне чувствительно. Потому что тысяча с лишним сотрудников — дипломатов и технических работников – работали, до сих пор еще работают в России, 755 должны будут прекратить свою деятельность в Российской Федерации. Это чувствительно. Вопрос в том, нужно или не нужно делать еще и какой набор у нас есть. У нас объем торгово-экономических связей с Соединенными Штатами маленький. Ни в какое сравнение не идет с объемом торговых отношений, скажем, с Китаем, со странами Евросоюза, со многими другими странами мира. Возможности большие, а в силу различных обстоятельств объем небольшой.

Но есть очень важные сферы нашего взаимодействия. Это и область ограничения оружия массового уничтожения — здесь мы, безусловно, играем ведущую скрипку наряду с Соединенными Штатами – и укрепление этого режима, борьба с терроризмом. И, судя по тому, что сделано было в последнее время, уж посмотрим, как там будет дальше развиваться ситуация, но в последнее время по созданию южной зоны деэскалации в Сирии это конкретный шаг, конкретный результат совместной работы. Не только в интересах Сирии, России, но и в интересах Иордании, Израиля, значит, и Соединенных Штатов, имея в виду, что это регион интересов Соединенных Штатов. И Израиль — один из основных союзников Соединенных Штатов. Так что мы работаем и добиваемся результатов даже сейчас, даже в этой достаточно сложной ситуации.

У нас есть и такая тема, как борьба с незаконной миграцией, с преступностью, в широком смысле этого слова организованной. У нас, наконец, вопросы кибербезопасности.

Мы, я уже говорил об этом, предлагали неоднократно американской стороне наладить взаимодействие друг с другом с целью обеспечить свои интересы — и наши, и американские. И вообще во всем мире поставить под контроль подобного рода такую негативную деятельность, как киберпреступность. Вместо того чтобы начать конструктивно работать, мы только слышим беспочвенные обвинения о вмешательстве во внутренние дела Соединенных Штатов.

Но у нас есть и другие сферы, даже в той же экономике. Например, в сфере энергетики. Наши компании сотрудничают, кстати, давно, и имеют очень хорошие перспективы развития отношений. У нас в сфере авиации, в сфере освоения космоса есть хорошая работа в большом достаточно объеме и те же самые хорошие перспективы. Я не говорю о пусках американских ракет, которые осуществляются на наших двигателях, не говорю о международной космической программе. Но, скажем, у нас есть хорошие планы по работе в дальнем космосе. Например, и наши, и американские ученые с интересом рассматривают возможность совместной работы по исследованию Венеры.

Дело даже не только в бизнесе — дело в многоплановом сотрудничестве по очень многим направлениям. И у нас есть, конечно, что сказать и ограничить такие сферы деятельности нашей совместной, которые будут чувствительны для американской стороны. Но я думаю, что этого делать не нужно. Это будет вредить и развитию международных отношений. И вредить не только российско-американским отношениям как таковым, но и нам будет наносить какой-то ущерб. Можно себе представить теоретически, что когда-то может наступить момент, когда ущерб от попыток давления на Россию будет сопоставим с теми негативными последствиями, которые связаны с определенными ограничениям нашего сотрудничества. Ну, если такой момент когда-то настанет, то мы можем рассмотреть и другие варианты ответов. Но я надеюсь, что до этого не дойдет. Я на сегодняшний день против.