Основатель и художественный руководитель театр «КнАМ» (Комсомольск-на-Амуре) Татьяна Фролова для материала Виктора Вилисова о частных театрах в России, опубликованного на сайте радио «Свобода», рассказала о том, как живет «КнАМ» сегодня. Об этом передает ДВ-РОСС.

Татьяна Фролова, основатель и художественный руководитель:

— Кажется, у театра «КнАМ» нет проблем. Во всяком случае, мы их за 32 года работы научились преодолевать. Нам, естественно, иногда катастрофически не хватает средств, но всегда это каким-то мистическим образом разруливается: в последний раз, в декабре 2016 года мы обратились к людям с просьбой поддержать театр – и люди нам помогли. Это самое ценное, что у нас есть, – доверие зрителей со всего мира. Многие знают нас лично, знают, как мы живем, знают, что мы не получаем все эти годы заработной платы в театре – многих впечатляет такая преданность искусству и многие в критические моменты нас поддерживают. Что касается проблем с властью – нам тоже удается все эти годы жить в мире с властями города, которые предоставляют нам помещение на безвозмездной основе. Может быть, потому что я – женщина-режиссер, а женщину в маскулинной стране вообще редко воспринимают всерьез. Не знаю, но я каждый день просыпаюсь со словами благодарности, что так все сложилось и продолжается.

Самый ужасный несправедливый момент – это запрещение государственным структурам (таким как Министерство культуры) выделять деньги частным театрам на оплату коммунальных услуг и расходов ЖКХ: на тепло, электричество, связь – базовые, «выживательные» статьи расходов – без чего мы просто перестанем существовать. Ну и «разовость», нестабильность грантов: ты каждый раз должен доказывать, что ты полезен городу, краю, стране – исписывать тонну бумаг, чтобы подтвердить что? Что одному из сотни человек ты своим спектаклем спас жизнь? Или что твой театр продолжает дело Дягилева и создает имидж современной и прогрессивной России в мире? И аргумент ли это для чиновника? Каждый раз нужно «выигрывать» конкурс, кого-то оставляя без финансирования. Это ужасно. Не лучше бы театры, прошедшие испытание временем и до сих пор собирающие залы не только в Европе, но и у себя на родине, поставить на небольшое финансирование? Ведь мы работаем с группами населения, которые имеют более высокий культурный запрос или специфические культурные потребности.

В производстве спектакля для нас важна прежде всего идея. Сначала, когда идея только начинает пробиваться к жизни, мы позволяем себе воображать, что нас ничего не связывает – ни крохотная сцена, ни мизерные средства, – это нас спасает; мы никогда не ощущали себя нищими: все, что мы хотели, мы получали – так, мы создавали технологически сложную «Персональную войну» (она шла только на больших сценах) или потрясший европейцев работой с видео документальный спектакль «Я есть».

Мы встроены как в мировой театральный процесс, так и в культурную среду города. Сегодня мы создаем спектакль со стариками Комсомольска, а завтра – осуществляем коллаборацию с таким же частным театром в Сингапуре или Германии. Меня приглашают на международные конференции по современному театру в Европе и на встречу российских деятелей театра с президентом. Мы знаем все, что выпускают в других «оазисах» современного мирового театра: сегодня вся информация доступна, было бы желание.

Плюсы работы в частном театре – это правда, которую мы можем говорить в каждом нашем спектакле. Кажется, сегодня это самое востребованное в искусстве. Люди моментально ее чувствуют. И – время. У нас его много, нас никто не подгоняет: мы можем выпустить премьеру, а потом год набирать материал для следующего спектакля. Все остальное – не так важно.

За 32 года мы прошли все стадии от ненависти и равнодушия до признания со стороны местных властей. Однажды нам даже грозились заварить дверь местные чиновники, чтобы мы не могли войти в театр, а был момент, когда краевые власти по выбору жюри удостоили нас сразу двух премий в одни руки, назвав «Событием года» политически смелый спектакль «Убить Шекспира» и выдав премию в номинации «Лучшая режиссура» за спектакль «Гедда Габлер» в 2008 году. Но если коротко – отношений никаких. Наверное, просто повезло?

У нас бесплатное помещение от муниципалитета с 1985 года. И огромное им человеческое спасибо не только от нас, но и от сотен зрителей, которые ощущают потребность в «КнАМе». Мы выигрывали гранты от Министерства культуры РФ, от краевой администрации. Но это случается все реже и реже.

Мы бы с радостью перешли под бюджетную опеку, но это из области фантастики. Люди чувствуют, что с нами им не удастся говорить на языке материи и силы, а наш язык им кажется птичьим. Поэтому есть в Хабаровском крае такая добрая традиция – театр «КнАМ» как бы не замечать, и все хорошо: подведомственные театры автоматически поднимаются на высшую отметку, и все довольны – и администрация, и наши коллеги. «Вы – не наши» – это как мантра, которую повторяет череда сменяющихся министров и чиновников. Ну хорошо, пусть будет так, мы не претендуем на властное покровительство.

Перспективы развития частных театров в России нет. Если за 32 года существования «КнАМа» ничего не изменилось и все наши многочисленные попытки развивать культурное пространство, в общем-то, остались попытками, о каких перспективах можно мечтать?