Писатель, главный редактор газеты «Завтра» Александр Проханов последние 20 лет придерживается редкой для России смеси апокалиптического и одновременно оптимистического взгляда на жизнь страны. И этот взгляд у него к тому же приправляется религиозно-технократическими откровениями. В интервью «Свободной прессе» (http://svpressa.ru) он рассказал, какой ему видилась Россия в прошлом году и что её может ожидать в году нынешнем.

— Александр Андреевич, чем вам запомнился 2010 год?

— Прошедший год ознаменовался тремя восстаниями. Восставали машины — взрывались в небесах, горели на земле, мосты сворачивались в гармошку. Вслед за машинами восстала русская природа — горели леса, и это пламя полыхнуло до стен Кремля. И совсем недавно восстали люди — на Манежной площади. Эти три восстания мне кажутся очень важными, они характеризовали прошлый год.

Если эти три восстания совпадут по своим пикам, то в следующем году нас ждёт революция.

— Вы положительно относитесь к выступлениям на Манежной? Ведь по сути, они были антигосударственными, антиимперскими. Один лозунг «Е..ть Кавказ, е…ть» чего стоит.

— «Е..ть Кавказ, е…ть» – это когда нет рядом женщины. «Е..ть резиновую женщину, е…ть». Манежная — это протест русских людей, родителей которых расстреляли в 1993-м году из танков, людей, чьи родители были лишены огромной имперской работы.
Это были выступления людей не за империю, но людей, которых лишили империи, лишили заводов, лишили выходов к морю, лишили научных и технических школ, лишили образования, и дали только одно — пойло, наркотики, и ощущение жизненной безысходности.

— Интеллигенция в этом году начала говорить о призраке перестройки, который бродит по России. Как вы считаете, в стране действительно начались процессы, схожие с событиями конца 80-х?

— Перестройка-2 — это реальность. Медведев её провозгласил и запустил. Опять ультралиберализация, слом системы, институтов, что-то упразднять, создавать более гибкие, свободные формы общественного бытия. Меня утешает одно — два раза такой фарс невозможен. Если Горбачёв провёл эту операцию блестяще, и мы лишились страны, то сейчас мы её будем лишаться не потому, что Медведев начал Перестройку-2, а потому что Путин не начал мощную модернизацию страны.

— Можно ли Медведева таким образом считать наследником Егора Гайдара, продолжателем его курса?

— Конечно, можно. А внешне он всё больше похож на Козырева (Андрей Козырев, министр иностранных дел России в 1990-1996 гг., в начале 90-х выступал за резкое сближение с Западом, шёл на односторонние уступки, в частности — сдал сеть разведки, унаследованную РФ от СССР — «СП»), у него такие же глаза — лупоглазый, мутный, гнойный взгляд. Его либеральная лексика напоминает нам Горбачёва. С Гайдаром его не сравнишь, потому что он ни бельмеса в экономике — он скорее сторонник культа Гайдара. Думаю, в русской истории он не оставит никакого следа, кроме мокрого.

— Ещё одним скандалом года была борьба вокруг Химкинского леса — экопротест, переросший в большую политику. Эти выступления трогают кого-то, кроме интеллигенции?

— Они конечно же беспокоят многих. Как ни странно, но эти взвинченные подростки на Манежной тоже так или иначе вышли из Химкинского леса. Именно в Химкинском лесу были применены технологии налётов, технологии разгромов, технологии насилия. Тогда, правда, они происходили из организованной либеральной среды, либеральных насильников, а здесь насильники были несколько другого толка.

— В 2010 году бунтовала либо интеллигенция, либо московская постиндустриальная молодёжь. А бунт машин, о котором вы говорили, скорее затронул, заставил страдать пролетариат, рабочий класс. И он не выступил. Может ли он начать бороться за свои интересы в следующем году?

— Я знаю, что в Кузбассе очень тяжёлая ситуация, на грани социального взрыва. Шахтёры — это люди, которых убивают чаще, чем кого бы то ни было, и убивают за маленькие деньги ради больших, которые принадлежат другим. Если волнения вокруг последних аварий удалось каким-то образом нейтрализовать, усыпить, то последующие катастрофы, которые неизбежны, приведут к выступлениям шахтёров. Кузбасс — это один из гремучих регионов.

— То есть, Россия вступает в Новый год ожиданиями горячих точек?

— В России складывается революционная ситуация. Власть наша занимается только одним — она гонит углеводороды из Сибири через всю Европу, питая ими чужие цивилизации. Любая копейка, заработанная Россией, сразу уходит за рубеж. Других интересов у власти нет — для неё народ апатен, вреден. Он находится за пределами Трубы, он мешает, и поэтому она откупается от него социальными взятками либо травит наркотиками и водкой.

— В одном из документов, опубликованных на ВикиЛикс, была удивительная цитата: «горизонт планирования властей РФ — не более полугода». Эта справедливая оценка?

— Трудно сказать. С другой стороны глобальное, мировое планирование выглядит не лучше. Если бы мировая экономика была плановой, то не было бы кризиса. Можно планировать экономику на 1000 лет вперёд, до следующего мезозоя, но мы видим, что проектность, плановость Запада ничего не стоит. А что касается нашего неглубокого планирования — наше государство неплановое, внеплановое, контрплановое. Многие люди, которые входят в нашу кремлёвскую элиту, считают, что Россия — среднесрочный проект. Что там планировать до XXII века, когда страна должна в 2025 году кончиться?