Осенью 2012 года на ежегодном Саммите АТЭС во Владивостоке в присутствии президента России Владимира Путина и премьер-министра Японии Ёсихико Нода между компанией «Ангара Пейпа» и японской корпорацией «Марубени» был подписан EPC-контракт по проектированию, строительству и закупке оборудования для нового лесохимического комплекса в Красноярском крае. Об этом передает ДВ-РОСС.

Фактически, японская корпорация взялась создать «под ключ» одно из крупнейших в мире предприятий по глубокой переработке древесины. «Ангара Пейпа» еще в 2008 году был включен в список приоритетных инвестпроектов. Несмотря на то, что вокруг будущего красноярского гиганта то и дело вспыхивают конфликты (сейчас проект вообще рискует быть исключенным из перечня приоритетных), представители «Марубени» верят в успех дела. Во всяком случае, именно такое впечатление возникло после встречи с менеджером департамента целлюлозно-бумажного оборудования корпорации «Марубени» Масато Тачибана, который курирует проект «Ангара Пейпа». Об этом пишет «БумПром».

– Господин Тачибана, вхождение «Марубени» в проект «Ангара Пейпа» для многих в России стало неожиданностью. Почему выбор пал именно на этот проект?

– Наш департамент целлюлозно-бумажного оборудования сконцентрирован на участии «Марубени» в проектах как EPC-контрактора. Мы уверены, что Россия – это один из больших рынков для развития целлюлозно-бумажной промышленности. У нас есть богатый опыт строительства целлюлозно-бумажных комбинатов. Вот почему мы так заинтересованы в участии в проекте «Ангара Пейпа» на условии EPC-контрактора.

– Насколько я пониманию, на российском рынке корпорацию «Марубени» до недавних пор больше интересовал нефтегазовый сектор. Участие в проекте «Ангара Пейпа» – это проба пера в лесном секторе России или корпорация целенаправленно планирует развивать это направление и дальше?

– Я бы хотел рассказать о структуре нашей компании. «Марубени» является одной из самых крупных торговых, инвестиционных компаний Японии. Нам уже больше 150 лет, а капитал составляет 2,6 миллиарда долларов. Мы имеем 120 офисов в 67 странах. В России работает пять офисов «Марубени».

Объем торговых операций в прошлом году составил 132 миллиарда долларов США, а чистый доход достиг 2,2 миллиарда долларов. «Марубени» имеет химический департамент, департамент энергетики, потребительский департамент, департамент металлов и минералов.

Наша компания представлена в нескольких деловых секторах России. Конечно, одна из важных для нас областей – это нефтегазовая отрасль и минералы. Если говорить о лесном департаменте, то он один из самых сильных в нашем торговом доме. Наша компания является одним из трех крупнейших продавцов целлюлозы, бумаги и щепы.

В рамках дивизиона промышленного оборудования в «Марубени» выделен отдельный департамент целлюлозно-бумажного оборудования. Поэтому мы заинтересованы в контрактах по всему миру, связанных с целлюлозно-бумажной промышленностью на условии EPC-контракта. Я так подробно остановился на структуре нашей компании, чтобы стало понятно, что Россия для нас стратегически важный рынок и все наши дивизионы имеют контракты с российскими партнерами. Конечно, для нас крайне важна и целлюлозно-бумажная промышленность.

– Правильно ли я поняла, что «Ангара Пейпа» – это только первая ласточка?

– В России есть большой потенциал для развития целлюлозно-бумажных заводов, так как здесь очень много леса.

– И какие в этой связи ваши планы? Будут ли другие проекты помимо «Ангары Пейпа»?

– Есть несколько других потенциальных проектов в России, но я уверен, что «Ангара Пейпа» имеет самый большой потенциал.

– Не секрет, что при реализации красноярского проекта возникало немало проблем. Есть ли какие-то временные ориентиры, когда можно будет говорить о начале строительства лесохимического комбината?

– Многое будет зависеть от подписания окончательного варианта EPC-контракта и от соблюдения его условий. Сразу после подписания окончательного варианта мы готовы приступить к проектированию.

– Когда это произойдет?

– Это зависит от российской стороны.

– По опыту работы в России с какими сложностями сталкиваются зарубежные инвесторы?

– В России не всегда понятна процедура развития проектов.

– В чем, с вашей точки зрения, разница в менталитете японцев и русских?

– Мой опыт ведения бизнеса в России не столь уж богатый. До того, как начать проект в России, я думал, что русские люди не столь уж дружелюбные и внутренне закрытые. К сожалению, существует подобный образ русского человека. Но с тех пор, как мы начали работать в России, наше представление о русских абсолютно поменялось. Мы поняли, что в России живут очень дружелюбные люди, способные организовать профессиональную команду для продвижения проекта.

– А разница-то в чем?

– Это очень сложный вопрос. Я особой разницы, откровенно говоря, не чувствую. Мы даже еду предпочитаем одинаковую.

– В смысле ваши российские коллеги перешли на суши?

– Когда мы с российскими партнерами были в Токио в суши-баре, то выяснилась удивительная вещь. Большинство блюд в токийском заведении было приготовлено из морепродуктов, поставленных из России. В Японии мы едим японскую кухню, в России – русскую. Мне, например, очень понравилась уха с черным хлебом.