Сотрудница рыбного комбината «Островной» на Шикотане (Курильские острова) Татьяна Старшинова в ходе последней «прямой линии» президента России Владимира Путина пожаловалась на многомесячную невыплату зарплат. Об этом передает ДВ-РОСС.

Реакция последовала немедленно: в отношении руководства комбината возбуждены четыре уголовных дела, сам комбинат начали банкротить. В ответ уже на это 70 сотрудников компании написали открытое письмо руководству страны, в котором они просят «перестать кошмарить» предприятие, поскольку без работы могут остаться все его сотрудники, а другой работы на Шикотане нет.

13 мая прокуратура Сахалинской области приостановила проверки. По просьбе «Медузы» журналистка Ани Оганесян поговорила с бывшими и действующими сотрудниками «Островного».

По информации «Медузы», после «прямой линии» и возбуждения уголовных дел недовольные сотрудники комбината уволились и уехали с Шикотана. Некоторым из них (но не всем) выплатили зарплату. Другие сотрудники предпочли остаться и продолжить работу на комбинате; среди них — и приезжие из разных регионов России, и жители острова. Они готовы мириться с задержками зарплаты и надеются, что задолженность когда-нибудь погасят. Пожаловавшаяся президенту Татьяна Старшинова уволилась с рыбокомбината. По ее словам, после «прямой линии» у нее «начались проблемы»; корреспонденту «Медузы» она заявила, что «лучше ей не звонить» — и отказалась уточнить, какие именно проблемы у нее начались.

ЗАО «Рыбокомбинат «Островной» — крупнейшее рыбоперерабатывающее предприятие Сахалинской области. В основном здесь производят замороженную рыбу и консервы.

Татьяна Краус, действующая сотрудница «Островного», подписала письмо в защиту комбината

— На «Островном» я работаю с 2012 года, тогда я увидела по телевизору объявление о работе. В первый раз поехала через агентство по найму рабочих, потом уже ездила самостоятельно. Сама же я с Алтайского края.

Проблемы с зарплатой, конечно, были, ее постоянно задерживают. Но это, можно сказать, к лучшему — по окончанию договора тебе выдают все деньги, и у тебя большая сумма на руках (система выплат на «Островном» устроена так: сотруднику ежемесячно платят небольшие авансы, а по окончанию трудового договора выплачивают всю сумму — прим. «Медузы»). Если ты живешь в общежитии, деньги тебе нужны разве что на личные нужды. Здесь есть столовая с трехразовым бесплатным питанием. Еще есть магазин, где можно брать в долг под зарплату; в общем, зарплата в течение месяца не очень-то и нужна.

Я сама подписала письмо президенту, без принуждения. Насколько я знаю, было заведено несколько уголовных дел, но состава преступления нигде не нашли — кроме задержки зарплат. Сотрудники — такие, как я — остались, желающие уволиться — уехали.

Сюда на самом деле многие люди приезжают. Если их все устраивает, остаются, что-то не устраивает — уходят на другой рыбозавод в соседнем поселке. Кто-то вообще весь год бухал. По-настоящему страдаем мы с апреля, с того момента, как начались проверки — рыбы на заводе нет. Завод после той «прямой линии» просто стоит. Рыболовецкие суда боятся с нами работать. Насколько я знаю, только на днях должен прийти пароход с рыбой. Но, считайте, месяц работы у нас уже пропал — продукции никакой не выпускалось. На каком основании — непонятно, как будто кто-то хотел закрыть завод, но у него не получилось.

С Татьяной [Старшиновой] я рядом работала — и недавно с ней созвонилась. Говорю: «Ну, что же вы натворили? Местных жителей вы оставили без работы». Она говорит: только помочь хотела. В общем, хотела помочь, только получилось по-другому.

Ирина Венгер, действующая сотрудница «Островного», подписала письмо в защиту комбината

— Я человек приезжий, планирую работать на «Островном» в ближайшие годы. Меня устраивают и работа, и условия. Если губернаторы и президент хотят помочь, пускай помогут — не отбирают у нас работу. Есть люди, которые, несмотря ни на что, хотят остаться — вот и пускай нам дадут работать.

Я бы не сказала, что произошел внутренний конфликт между теми, кто уехал, и теми, кто хотел остаться. Те, кто были недовольны, уехали и так. Я в 2013 году первый раз сюда приезжала, потом в 2015-м, скоро будет год, как я здесь. Сама я из Улана-Удэ, здесь можно неплохо заработать по сравнению с Бурятией, где намного меньше возможностей. На заводе постоянно работа найдется — и мне нравится такой труд.

Задержки зарплаты — индивидуальная проблема, каждый к ней относится по-разному. Меня вполне устраивало получать три тысячи рублей [в месяц], зато к окончанию договора я получу общую сумму. Но есть люди, которым нужно оплачивать счета — за квартиру, за свет и воду, за кредит или ипотеку. Тогда да, для них это большая проблема. На острова часто приезжают работать, чтобы погасить свои долги.

Я не смотрела «прямую линию», что [Татьяна Старшинова] говорила, не знаю. Могу сказать только то, что на тот момент она отработала только два-три месяца, а потом ушла куда-то на стройку. Наверное, она хотела получить неустойку, либо насолить рыбокомбинату, не до конца не понимаю, чего она пыталась добиться.

У нас есть вышестоящее руководство, оно помогло передать письмо [президенту]. Если комбинат закроют, а руководство посадят — пострадаем мы. Мы останемся без работы и не получим те выплаты, которые заработали.

Николай, житель острова Шикотан (имя изменено по его просьбе)

— Я бы сказал, что сотрудников завода «кошмарят» в другом смысле. Начнем с того, что здесь был один из крупнейших рыбных комбинатов Советского Союза. Раньше сюда приезжали со всех республик, пока в 1990-е какие-то москвичи его не выкупили. Установили тут свои законы, правила, расценки, к людям отношение — хамское.

Руководители меняются, каждый хочет упереть себе побольше. Заманивают сюда людей, люди смотрят рекламу, в которой показывают другой завод и общежитие, потом они приезжают сюда — и в шоке. То, что девушка сказала Путину в прямом эфире, это один процент от того, что тут творится.

Условия труда ужасные: выдают целлофановые перчатки, чтобы обрабатывать рыбу, а не резиновые, как положено. Сапоги лопаются от холода, в общежитии на 12 квадратных метров живут по восемь человек. Попадая на остров, люди оказываются в экстремальной ситуации — их кидают на деньги, отсюда потом тяжело выбраться; звонят в свои конторы по найму, а те их игнорируют. В общем, рабовладельческие условия какие-то. Только раньше рабов охраняли, а здесь охранять не надо: они с этого острова далеко не уйдут.

Галина Тюменцева, бывшая сотрудница комбината «Островной»

— Я с Алтайского края; поехала на Шикотан, как и все, не от хорошей жизни — мне нужно было выплачивать кредиты. Мы с мужем устроились туда вместе. Когда устраивались, не слышали, что там задержки с зарплатой. Мы знали, что работа будет очень тяжелая, но я не боюсь работы и поэтому мне было не страшно.

Я перерабатывала рыбу — минтай, треску. Работала по 12 часов. Условия труда были не очень: всегда холодно, на ногах резиновые сапоги, фартук тоже непонятно какой — быстро рвался. Мы все были вечно мокрые.

Отношение к рыбопереработчикам было ужасное. Мы — как быдло. Некоторые пили в общежитии — их иногда избивала охрана.

Кормили тоже ужасно. Не потому, что не умеют — нет, там очень хорошие повара. Просто кормить было буквально не из чего. Заведующая столовой всегда переживала, что продуктов совсем нет.

Мне выплатили всю зарплату, а вот моему мужу до сих пор остались должны 250 тысяч рублей. Прошло шесть с половиной месяцев, мы написали в прокуратуру Сахалина — ответа нет.

Ольга Старченко, бывшая сотрудница комбината «Островной»

— Я работала там четыре года — с 2009-го по 2014-й. Условия были отвратительные: работаем, а нам на голову через дыры в крыше льет дождь — это осенью. Приходим на работу, и прежде чем работать, откалываем лед с рабочего места — это зимой.

Комнаты отдыха не оборудованы, договор, который мы подписывали с предприятием, не выполняется полностью. Деньги за проезд, который по договору мне должны были выплатить, не выплатили. Пробовали вякнуть — грозили расправой.

Юлия Погребняк, бывшая сотрудница комбината «Островной»

— Я работала на «Островном» до 2015 года, сейчас пытаюсь выбить деньги за обратную дорогу с Шикотана. Когда я устраивалась, мое агентство обещало мне 70 тысяч рублей в месяц. На самом деле за четыре месяца я получила только 84 тысячи. Просидела месяц в ожидании остальных денег, не дождалась, так еще и 15 тысяч потратила на обратную дорогу.

Раньше звонить по прокуратурам было бесполезно — люди месяцами сидели на острове, ждали зарплату. Куда только ни писали, ни звонили, только хуже становилось — кого-то из-за жалоб даже выселяли из общежития. После «прямой линии» я позвонила в прокуратуру Сахалина, там сказали звонить на комбинат, мол, они там принимают звонки и деньги раздают. Дали мне номер, я пыталась дозвониться неделю, никто трубку не брал. Позвонила опять в прокуратуру, мне сказали: «Да я сегодня звонил, все нормально, трубку взяли». В общем, когда звонит прокурор, трубку берут, когда звоню я — никто не поднимает. Наверное, у них стоит определитель номера и дозвониться могут только из прокуратуры. Так что не могу сказать, что все сильно изменилось.

Ани Оганесян, Москва, «Медуза»