47 капитанов и старших помощников судов морского флота (работают в Охотском море) отправили открытое письмо в адрес председателя Сахалинского областного суда Михаила Короля, чтобы защитить капитана Анатолия Борисова.

Моряки недовольны качеством расследования и итоговым решением по громкому делу о затонувшем судне БАТМ «Дальний Восток». В своем обращении люди отмечают, что Фемида не разобралась в причинах крушения и под такой приговор можно подвести любого из них, поэтому они просят назначить более опытного и грамотного судью, чтобы тот проверил законность приговора.
Осужденный капитан Анатолий Борисов, который перегонял судно БАТМ «Дальний Восток» и не был на нем во время крушения, ответил из тюрьмы на вопросы ИА Sakh.com.

Я в тюрьме, но я не озлоблен, я пострадал не по своей вине. Здоровье моё не для тюрьмы, но выбора сейчас у меня нет. Гораздо хуже семьям погибших моряков. Я недолго работал вместе с погибшими и потерпевшими, но это короткое время мы были частью одной команды. По-человечески хочу ещё раз выразить глубокие соболезнования родственникам всех погибших членов экипажа БАТМ «Дальний Восток»!

Этой трагедии можно было избежать. Я много лет проработал в рыболовном флоте в должности капитана, за это время в море случалось всякое, но никогда не гибли подчиненные мне члены экипажа. Я уверен, что если бы довелось мне командовать «Дальним Востоком» 2 апреля 2015 года, то трагедии не произошло бы.

Само судно было в полном порядке. Все разговоры о вырезах в борту — это выдумки или ложь, считайте, как хотите. Такое огромное судно нельзя спрятать от глаз проверяющих, которые только и рыщут, за что можно зацепиться при проверке.
Судно под моим управлением проверяли перед выходом в рейс во Владивостоке и составили акт о выявленных нарушениях с предписанием об их устранении. Портовые службы никогда не закрыли бы глаза на вырезы в борту или отсутствие перегородок, ведь потом это могут обнаружить другие проверяющие, а спросят с этих. Я быстро устранил все недостатки, и мне разрешили выйти на судне в море без претензий.
Относительно обвинения о неисправности шпигатных задраек, могу пояснить следующее. В период с 21 декабря 2014 года по 11 января 2015 года на судне все шпигатные задрайки, расположенные в рыбном цеху вдоль правого и левого бортов, были в хорошем техническом состоянии, никаких дополнительных шпигатов в цеху не оборудовалось, были только штатные, изготовленные на судостроительном заводе (я имею большой опыт работы на судах типа БАТМ). Я совместно с боцманом проверял их состояние в тот момент, когда судно готовили к проведению контрольной проверки инспектирующими органами в порту Владивостока. Любой проверяющий чиновник в первую очередь всегда обращает особое внимание на состояние этих закрытий, их исправность, смазку техническим вазелином.
Любой проверяющий понимает, насколько жизненно важны эти закрытия. В порту Владивостока инспектирующий капитан-наставник морской администрации порта не мог не заметить, если бы эти задраивающие устройства отсутствовали или были в неисправном состоянии. Посмотрите сами на фото такой задрайки и поймёте, что проверяющие не пройдут мимо неё. Именно такие шпигат-задрайки были подвергнуты ремонту в порту Пусана и после этого выглядели, как новые.
Задрайки всех шпигатов сдавались в ремонт в завод, о чем имеется платежный документ в материалах дела, и потом были смонтированы на свои штатные места. Таким образом, закрытия шпигатов находились на своих штатных местах и были в исправном техническом состоянии. Во время моего нахождения на БАТМ «Дальний Восток» дополнительных вырезов в борту судна в рыбном цеху не производилось. Во время ремонта, стоянки, перехода судна никакой необходимости в этих вырезах не имелось.
Были люди, которые откровенно лгали в суде. Вот так сообщил ложные сведения о том, что судно было не готово к выходу в море, бывший старший механик, которого по моей личной инициативе списали с судна ещё в Пусане. Он отказывался выполнять мои распоряжения, такого старшего механика не будет терпеть ни один капитан.
Сейчас я могу представить вашей редакции оригиналы двух рапортов от второго механика и от этого самого старшего механика о том, что судно готово к выходу в море для перехода из порта Пусан в порт Владивосток по состоянию на 21 декабря 2014 года. Эти рапорты написаны механиками собственноручно. Но если второй механик потом также правдиво и говорил в суде, то старший механик лгал, заявлял в суде абсолютно обратное.
Я знал об этих рапортах, они написаны на моё имя, но я не представлял их в суд, так как не мог найти, куда их положил. Нашла их моя жена дома в документах, после того как меня отправили в тюрьму. Конечно, я сейчас предъявлю их в апелляцию, но на первом суде и без них было предостаточно доказательств того, что судно соответствовало требованиям безопасности.
Вы мне задали вопрос: выдержало бы судно шторм, в который мы попали после выхода из Владивостока, если бы в борту были вырезы? На это я отвечу еще раз: вырезов не было. Но если бы во время такого сильного шторма была нарушена целостность корпуса на уровне палубы рыбного цеха, то всё судно было бы залито водой.
Утонуло бы оно или нет, это бы зависело от многих обстоятельств, но морская вода залила бы все оборудование, все прилегающие помещения, электрику и т.д. Об этом бы сейчас говорили все члены экипажа, ведь на судне такое ЧП скрыть невозможно. Тот шторм был сильный, выбило 3 иллюминатора в каютах левого борта, и мне пришлось прятать судно под берегом. Но кроме кают, в которых были выбиты иллюминаторы, все остальные помещения были сухими. Ни один человек не сказал в суде, что во время шторма нас залило водой.
Многое сейчас прокручиваю в голове, не пойму, как можно было не обратить внимание на такие обстоятельства. Сильный шторм — это тест на прочность судна, и БАТМ «Дальний Восток» прошёл его без нареканий в январе 2015 года. С вырезами в борту не прошёл бы. Нет вырезов в борту и на фото БАТМ «Дальний Восток», так какие ещё надо представить в суд доказательства, что корпус судна был цел!
Вы спрашиваете меня, хватало ли на судне спасательных костюмов и жилетов? Я отвечу вам, что их было гораздо больше, чем нужно, более 200. Одновременно расскажу вам, что я изучил приговор, протокол, но так и не понял, сколько костюмов было на судне, по мнению суда. Об этом ничего не сказано нигде. Меня осудили за то, что костюмов не хватало, а сколько не хватало, не сказали.
Я раньше ничего не знал о том, как судят людей, но думал, что в каждом случае разбираются досконально. Я думал, что если меня обвиняют в недостаче костюмов, то должны указать на количество недостачи. Теперь я знаю, что ко мне это точно не относится. Оказывается, можно просто сказать, что их было меньше, и я уже в тюрьме. Жуткая игра в больше-меньше.
Я не хочу сейчас искать виновных и снова говорить о том, что нужно было сделать, чтобы спасти людей. Отвечая на вопросы корреспондента Sakh.com, я могу сказать, что не мои действия привели к гибели людей. Того, что случилось, я не мог предотвратить и никакими своими действиями я никак не мог повлиять на ситуацию, поскольку меня не было на судне в момент трагедии.
Меня признали виновным в гибели людей из-за крушения судна. Суд посчитал, что я нарушил правила безопасной эксплуатации судна, хотя по своей работе и должности был обязан соблюдать эти правила. С этим я абсолютно не согласен. Я не являлся капитаном судна на момент его крушения. Я не являлся работником ООО «Магеллан», у которого есть какие-то обязанности.
Я передал БАТМ «Дальний Восток» в море капитану Притоцкому 11 января 2015 года, а потом списался на берег. Судно Притоцкий принял у меня без каких-либо замечаний, об этом был составлен акт приёмки-передачи, который изучали в суде. После передачи судна я больше не был обязан соблюдать правила безопасности его эксплуатации. Я всегда говорил об этом, но меня никто так и не услышал.
На судне всегда только один капитан, двух капитанов быть не может, значит и ответственность должен нести только один капитан, в чьём управлении находилось судно, а не два или три капитана, которые были на судне до него. В то время, когда я был капитаном БАТМ «Дальний Восток», я действительно отвечал за безопасность судна и экипажа, но в это время крушение не произошло и люди не погибли. В то время, когда судно затонуло и погибли люди, капитаном судна был Притоцкий, но не я.
Ещё в самом начале расследования этого уголовного дела генерал-майор, руководивший этим расследованием, заявил мне, что не было бы ко мне ровно никаких претензий, если бы остались в живых люди, командовавшие судном в момент трагедии. Но это несправедливо и одновременно страшно!
Говоря о причинах затопления судна, могу с уверенность сказать, что поскольку во время крушения никто не герметизировал судно, то после его заваливания на левый борт, вода стала поступать во внутрь через многочисленные люки вентиляции. Например, такие люки какие вы можете увидеть на фотографии. Красные барашки предназначены для завинчивания вентиляции и предотвращения попадания воды вовнутрь, но во время крушения все они были открыты и через них поступала вода.
Я об этом тоже говори в суде, даже рассчитал суммарную площадь таких отверстий, но это было суду не интересно. А через вентиляцию судно затопило очень быстро. Второй механик во всех красках рассказал об этом в судебном заседании, но все адекватные версии крушения судна суд не интересовали. Я понял, что меня уже давно определили как жертву, и все расчёты и доказательства суду были просто не нужны.
Спасибо всем моим коллегам-морякам, которые собирали подписи в мою поддержку, а также всем неравнодушным людям. Верю ли я в то, что это как-то поможет мне в суде? Я не знаю, я уже ни в чём не уверен. Но я очень признателен всем за моральную поддержку. Тяжело осознавать, что действительно от тюрьмы и от сумы никто не застрахован.
Я обжалую решение суда потому, что требую справедливости. Я надеюсь, что с меня снимут необоснованное обвинение. Все доказательства моей непричастности к случившемуся лежат на поверхности, они очевидны. Мне и доказывать в общем-то ничего не надо. Просто надо, чтобы второй суд посмотрел на все внимательно и объективно, не так, как первый.
Эдуард Фраер