Интервью с Дмитрием Калугиным, чье фото после игры с «Факелом» напугало всю футбольную Россию. Ходили разговоры, что ему придется завершить карьеру, но полузащитник уверяет: это бред. Об этом передает ДВ-РОСС со ссылкой на «Спорт-Экспресс».

Месяц назад, 18 августа, во время матча 9-го тура «Луч-Энергия» — «Факел»? (3:0) случилось страшное событие: вратарь гостей Данила Ермаков столкнулся с полузащитником дальневосточной команды Дмитрием Калугиным, в результате чего 21-летний хавбек получил перелом верхней челюсти в пяти местах и сотрясение мозга. После встречи в сети появилось фото Калугина, которое точно нельзя порекомендовать слабонервным.

Во Владивостоке долго не могли найти место, в котором Калугину смогли бы оказать необходимую помощь: футболиста долго возили по разным больницам, но в конце концов нашли необходимое учреждение и прооперировали. Операция длилась 2 часа, игроку вставили пластины. Пошли разговоры о том, что карьера полузащитника под угрозой.

«СЭ» пообщался с Калугиным и узнал о его текущем состоянии и планах по возвращению в строй.

— Самый главный вопрос: Дмитрий, как здоровье? — вопрос Калугину.

— Все хорошо, уже почти все отеки сошли, — ответил футболист «Луча». — Осталась костная мозоль, мне предстоит вторая операция в середине октября, будут ее удалять. Параллельно мне уберут металлические конструкции.

— Получается, вам ставили пластины?

— Да, верно. Как я понял, самую большую уберут, а маленькие оставят.

— Есть проблемы из-за перелома челюсти? Тяжело много говорить или есть не очень удобно?

— Кушаю я пока только мягкое, говорю, как вы можете слышать, нормально. Сняли все швы и шины, на которых первые две недели все держалось. Единственное неудобство — надо сделать новые зубы. Я ведь повредил их в том стыке, требуется небольшой, скажем так, ремонт, и все будет отлично.

— Вернемся к 18 августа. Помните момент, когда столкнулись с вратарем «Факела»?

— Помню, что бежал, видел, что буду первым на мяче. В подкате отдал передачу партнеру, все внимание уделял мячу. Даже не увидел колено вратаря. Видел, что тот собирается выходить из ворот, но не думал, что он пойдет перехватывать мяч. Когда повернулся, увидел колено вратаря, мы столкнулись и мне, получается, немного не повезло. Это игровая ситуация, против Ермакова ничего не имею, это футбол, со всеми такое может случиться. Я бы тоже мог нанести ему повреждение, если бы выставил колено. Игровой эпизод, кому-то повезло, кому-то — нет.

— Вы ведь вышли на замену в самом конце встречи, и тут такое…

— Да, кажется, меня выпустили на 83-й минуте, а столкнулись мы уже в добавленное время. Впрочем, ни о чем не жалею, отработал момент, почти отдал голевую передачу. Если бы после того паса мы забили гол — был бы счастлив. Кто же знал, что так получится. Стечение обстоятельств, с каждым футболистом может произойти. Люди получают травмы и пострашнее.

— Ермаков потом приносил извинения?

— Да, конечно, он написал мне следующим утром. В день матча со мной связываться не было смысла, я оставался без связи практически до 3 часов ночи.

— Писали, что вам никак не могли найти подходящую клинику во Владивостоке.

— Да, такое было. Меня сначала привезли в отделение челюстно-лицевой хирургии, потом отправили в другую больницу к нейрохирургу. Там мне сказали, что, помимо перелома, есть еще и небольшое сотрясение. Потом мы поехали обратно в отделение челюстно-лицевой, где я узнал, что у меня еще и возможный перелом носа, и нужно ехать его вправлять. Отправились еще в одну больницу, там ЛОР вправил мне нос. Он не был сломан, просто сместилась перегородка. Только после этого я вернулся в отделение челюстно-лицевой хирургии и меня положили в стационар, готовиться к операции.

— Изначально ходили разговоры о том, что ваша травма может помешать дальнейшей футбольной карьере.

— Не знаю, откуда это взялось. Непонятно, на каких основаниях раздули, что я могу закончить карьеру. Как только я поступил в больницу, врач меня осмотрел и сказал, что я точно смогу играть, и сроки восстановления не такие большие, как казалось изначально. Лечащий врач, хирурги, которые меня оперировали, говорили, что у меня уйдет 2,5-3 месяца на восстановление. Уже сейчас мне сказали, что в ноябре смогу играть, к этому времени должен восстановиться полностью.

— Значит, полным ходом идете к возвращению на поле?

— Да, вчера Александр Михайлович (Алферов, старший тренер «Луча». — прим. «СЭ») написал восстановительную программу. Сегодня сходил в тренажерный зал, позанимался. Сейчас вот пойду смотреть матч Кубка России, мы принимаем «Динамо» (разговор состоялся до матча 1/16 финала турнира. — Прим. «СЭ»).

— Вы — воспитанник «Луча-Энергии». Болельщики, наверное, к вам особо отнеслись. Как я понимаю, вы уже посещали матчи команды.

— Да, меня любят фанаты, благодарен им за колоссальную поддержку в мой адрес. Я приходил на дальневосточное дерби против хабаровского СКА, был на фанатском секторе. Поддерживал команду вместе с ребятами.

— Как отреагировали близкие?

— Моя мама — психолог, она спокойно все восприняла. Когда начали писать, извините за выражение, бред о том, что я могу завершить карьеру, мама начала расстраиваться, но врачи успокоили ее, заверили, что уже через месяц смогу бегать. Так и произошло, я уже приступил к беговым тренировкам, потихоньку начинаю работать с мячом. Так что мама и папа держали себя в руках, не раскисали. Рад, что они меня так поддерживали, находились со мной в палате по возможности как можно дольше.

— Команда навещала?

— Приезжали некоторые ребята, и одноклубники, и просто друзья вне футбола. Дело в том, что ко мне не всех пускали, приходилось вставать с койки, выходить в коридор, чтобы пообщаться с друзьями. Они поддерживали, приносили мне пюре, потому что первое время я не мог жевать, просто пил.

— После того, что произошло, не страшно будет идти в борьбу на поле?

— Сейчас, конечно, трудно сказать, потому что я еще не оказывался в игровых ситуациях, пока не подпускают к игровым упражнениям. Наверное, страх все равно будет, я и сам это чувствую, и многие футболисты писали мне: «Главное — перебороть себя, свой страх и играть дальше».

— Маму-психолога будете просить о помощи?

— Думаю, психолог поможет, но я пойду не к маме (улыбается). Надо, чтобы я и физически, и психологически был готов к возвращению на поле.