Газета «Советский Сахалин» в августе прошлого года опубликовала интервью одного из депутатов городского собрания Южно-Сахалинска «Борцы с точечной застройкой обвиняют власть в коррупции». Как спустя несколько месяцев после публикации поняли в Федеральном бюджетном учреждении «Кадастровая палата» по Сахалинской области, от этого пострадала их деловая репутация, и подали иск к интервьюируемому, интервьюеру и редакции.

В суде ответчики претензии в свой адрес не признали, доказывая, насколько отрицательно отразилась на реализации конституционных прав жильцов деятельность истца, а именно: жильцы не могли свободно пользоваться придомовой территорией, являющихся частью их общедолевого имущества, сообщает Фонд Защиты Гласности. И все потому, что кадастровый учёт земельных участков под многоквартирными жилыми домам осуществлен незаконно, границы таких участков не установлены и т.д., пишет собственный корреспондент Фонда Защиты Гласности в Дальневосточном федеральном округе Ольга Васильева.

Южно-Сахалинский городской суд под председательством судьи Р. Шестаковой иск удовлетворил частично. Согласно его решению, редакция должна напечатать опровержение нескольких строк. В том числе и вопросы корреспондента:

— А кроме администрации города кто-либо из госструктур внёс свой «посильный вклад» в цепочку незаконностей, породивших точечную застройку?

— Так в чём же провинилась федеральная кадастровая палата?

В свое время обозреватель «Комсомольской правды» Павел Вощанов придумал новый жанр, который он назвал «Знак вопроса». Это когда журналист уверен в своей правоте, хочет придать гласности известные ему факты, но не располагает документальными и свидетельскими доказательствами. Он даже одну статью написал сплошь из вопросов: «Правда ли, что в одном из западных банков открыты счета известных российских чиновников и депутатов? В чей карман сыплются денежки от продажи алюминия?» и т.д.

С точки зрения жанра однообразно, конечно. Но зато неподсудно.

Но этого, видимо, не знает судья Шестакова, вынесшая решение об опровержении вопросов.

— Во время судебного заседания текст опровержения не зачитывался и нами, сторонами, не рассматривался, – рассказала автор интервью Наталья Котляревская. – Судья спохватилась, что текста опровержения нет уже после заседания и уточняла его без нас, только с истцом. Само решение нам было выдано только через четыре месяца.